— Шантажируете меня? — сказал Корниенко, с ненавистью глядяна эксперта.

— Это не шантаж. Вы привыкли распоряжаться человеческимижизнями, полковник. Вчера вы прямо-таки проявили чудеса героизма. Сколько людейпотеряла ваша спецгруппа? И все потому, что вам надо было скорее отчитаться озахвате Слепнева. В погоне за результатом вы не думаете о живых людях.Причиняете им боль. Что вы знаете о Сусловой? Известно ли вам, что нескольколет назад она попала в руки бандитов? Знали бы вы, что они с ней делали.

Не дослушав, Корниенко взял папку и, кивнув Рудневу, вышелиз кабинета, осторожно прикрыв дверь. От сказанного Дронго ему стало не посебе. Он дошел до приемной, остановился у двери, взялся за ручку.

— Хотите войти? — спросил один из сотрудников ФСБ.

— Нет, — ответил Корниенко, — нет, не хочу.

Он повернулся и, чуть сгорбившись, пошел к выходу. У дверейоглянулся и посмотрел на стоявших в коридоре офицеров ФСБ. После его уходаРуднев и Дронго долго молчали. Затем полковник подошел к Дронго, сел рядом.

— Я тяжело пережил гибель племянника, — признался он, — ну вобщем, спасибо. Без Лены сейчас никак нельзя. Не знаю, что бы я делал, если быее отстранили. Спасибо вам.

Он крепко, по-мужски, пожал руку Дронго.

— Я вот что думаю, — сказал Дронго, — убийцы навернякапопытаются убрать Полетаева еще сегодня, накануне его выступления в Думе.

— Не сомневаюсь, — согласился Руднев, — но от этого нелегче.

— Им известны все его продвижения по городу, время и местоего встреч.

— Да, но мы никак не можем обнаружить источник информации.

— Полагаю, он где-то рядом с Полетаевым. В покушении на негозадействованы профессионалы высокого класса.

— Мы в этом никогда не сомневались.

— Вот именно, — улыбнулся Дронго, — но профессионалы нестанут полагаться только на один источник информации. Они наверняка знают, чтоПолетаев находится под охраной вашей спецгруппы. И понимают, что вы можетеизменить свой план действий. Как поступают в этом случае настоящиепрофессионалы?

Руднев ошеломленно взглянул на Дронго.

— Вы хотите сказать…

— Конечно. Что бы вы сделали на их месте?

— Организовал бы круглосуточное наблюдение, — Руднев вскочилсо стула, — черт возьми, это же элементарно!

— Дело в том, что нас загипнотизировала сама личность«ликвидатора», — продолжал Дронго, — нам кажется, что он появится только врешающий момент, неожиданно. Такой вариант вполне возможен, но в операциизадействован не один Слепнев. Подсунул же вам кто-то трупы в гараже.

— Откуда вы знаете про гараж?

— Мне Суслова рассказала. Таким образом, кто-то подставилтрупы, а кто-то ведет непрерывное наблюдение за Полетаевым.

— Я вызову сотрудников из команды наблюдателей, — бросился ктелефону Руднев.

— Нет, — возразил Дронго, — их могут засечь. Кроме того,среди тех, кто ведет наблюдение за нами, могут оказаться и ваши бывшие коллеги.

— Что вы предлагаете?

— Покататься по городу, — ответил Дронго, — пусть машины,сопровождающие Полетаева в министерство, выедут на трассу. В четырнадцатьзаседание правительства. У нас есть еще полтора часа. И необходимо взять подконтроль все городские телефоны в кабинете и приемной министра, чтобы никто немог узнать о его местонахождении. А потом устроить «автомобильный забег» по городу,проверяя, нет ли «хвостов».

— Придется согласовать это с Полетаевым, — кивнул Руднев, —предложение стоящее. Но у министра идет совещание.

— Самое время ему позвонить, — заметил Дронго, — речь идет впервую очередь о его жизни. Но лучше поговорить с ним лично. Не по телефону.

— Попробуем. — Руднев вышел из комнаты.

Дронго тоже поднялся, но тут появилась Суслова.

— Я не нуждаюсь в адвокатах, — гневно сказала она, глядя емув глаза.

— Никогда им не был, — ответил он, — хотя сама по себепрофессия прекрасная.

— Перестань паясничать. Только что Руднев сказал, что у меня«великолепный защитник». Что ты им здесь наговорил? Где Корниенко?

— Ему стало стыдно, и он уехал.

— Ты можешь не балагурить? Что произошло?

— Ничего. Я только объяснил Корниенко, как нужно относитьсяк такому человеку, как ты. Вот, собственно, и все.

— Господи! — Она села на стул, неожиданно улыбнулась. — Ядолжна была догадаться, что ты вмешаешься. Ты же видел, в каком состоянии я шлак приемной. Совсем забыла, что у нас есть собственный Тиль Уленшпигель. Борецза правду.

— Вот именно. «Пепел Клааса стучит в моем сердце».

— Перестань насмешничать. Удивляюсь, что Корниенко стал тебяслушать.

— А я тебе удивляюсь. Неужели ты приревновала меня к этойдевочке?

— Она не девочка, Дронго, — грустно произнесла Суслова, — амолодая красивая женщина. И я ей немного завидую. Будь я в ее возрасте, нет,будь я хотя бы на десять лет моложе, чем сейчас, плюнула бы на все, бросилаработу и посвятила бы остаток жизни тебе.

Дронго смутился. Он не знал, что ответить. Не находил слов.Потом наконец как-то неуверенно произнес:

— Если хочешь, мы могли бы жить вместе…

— «Если хочешь», — усмехнулась она.

— Я неудачно выразился, — растерялся Дронго, — мне никогданикто ничего подобного не говорил.

— И не скажет. А вместе мы быть не можем. Я слишком усталаот жизни, нервы шалят. К тому же нам трудно будет вылезти из своих панцирей.Тебе нужна другая, которая будет терпеть все твои сумасбродства. Я видела, какона на тебя смотрела. Неужели ты не почувствовал, что она тебя любит?

Воспоминание о Джил больно кольнуло сердце. Он думал,вчерашняя встреча станет одним из эпизодов его биографии. Эпизодом приятным. Илион, как всегда, ошибся?

— Лена, — тихо произнес Дронго, подходя ближе, — я такодинок!

— Знаю, — ответила она, — мы с тобой две единицы, каждаясама по себе, и никогда двойкой не станем. Тебе нужна рядом не единица. Тебенужен нуль. Но не в отрицательном смысле этого слова. Иными словами, тебе нужнаженщина, которая полностью растворится в тебе. И тогда ты почувствуешь себя восто крат сильнее.

— Любой мужчина мечтает именно о нуле, — улыбнулся Дронго.

— Но в этом случае мужчина должен быть единицей, — сказалаЕлена, — потому что два нуля — это ничто. Жить рядом с бездарностью невыносимо.Жить рядом с таким, как ты, тоже невозможно. Выбирают меньшее из зол.