Руми прищуривается.

– Зачем? Чтобы убить короля?

Я закусываю губу.

– Чтобы найти Эстрейю. Но если это будет невозможно, то да. Я собиралась убить короля. Сама.

– Это не все, – вкрадчиво замечает Руми. – Иначе ты бы уже сделала это. Тебя отправили шпионить.

И снова в голове звучат слова Каталины. Предательница. Крыса. Значит, это моя истинная сущность? Я постоянно делаю больно людям, которых люблю.

– Ты не отрицаешь этого, – говорит он. – И тебе удалось заманить Эль Лобо в ловушку. Это твоя большая победа, да, иллюстрийка?

В венах вскипает кровь.

– Пожалуйста, не надо так.

– Надо.

– Руми, – начинаю я, стараясь держать себя в руках. – Я многое переосмыслила. Но я не тот человек, которого вам следовало переубеждать. Каталина ни за что не откажется от прав на трон. Она соберет остатки своей армии к Карнавалу и… Я знаю, ты все равно не поверишь…

– Еще бы, – с демонстративным равнодушием перебивает Руми.

– Руми, послушай меня.

Я снова тянусь к нему, но он отшатывается, и я теряю всякую надежду.

– Я сообщила тебе местонахождение Эстрейи. Тебе, а не ей!

– Ты могла солгать. Возможно, это тоже часть твоего плана.

– Я не лгу тебе, – гневно отвечаю я. – Ты тоже скрывал свою личность.

– Как ты можешь сравнивать свое поведение с моим? Мы оба сняли маски, и я решил, что мы раскрыли все карты, но у тебя все равно был еще один козырь в рукаве! – Он горько усмехается. – Ладно. Это справедливо. Мы оба лжецы. И ты, и я. Поэтому у меня еще меньше оснований доверять тебе. – Он останавливается и добавляет: – И себе.

Только не это: внутри меня вспыхивает яркая, согревающая надежда. А вдруг ему не все равно?

– А знаешь, ты была права, – тихо говорит он. – У нас бы ничего не получилось. Слишком много тайн.

Словно удар под дых. Хочется сложиться пополам, но я усилием воли заставляю себя стоять. Так больно слышать в его словах горечь и разочарование. Больно слышать, что все закончилось, хотя это было неизбежно.

Глаза горят, но я из последних сил сдерживаю слезы и спрашиваю сдавленным голосом:

– Что теперь будет?

– Ты знаешь все, – шепчет он. – О принцессе, о местонахождении Эстрейи. О том, кто я такой. Все. Ты можешь нас уничтожить. Разрушить все, к чему мы так долго шли.

Я мотаю головой.

– Я не сделаю этого.

– Правда? – Руми наклоняется, вглядываясь в мое лицо. – Даже если бы это спасло твой народ?

– Это было бы нечестно.

– О да, – мягко говорит Руми.

Его голос, почти нежный, наполнен невыносимой грустью. Сглотнув, он достает меч из ножен.

– Ты представляешь опасность. Я не могу… Я не позволю тебе уйти.

Я цепенею. Пути назад нет. Пальцы нащупывают рукоять меча. Несколько секунд я раздумываю, но потом безнадежно опускаю руку. Я не буду с ним бороться. Последствия могут быть необратимыми. Но я все еще цепляюсь за наивную надежду: может, он сможет мне поверить? Не причинит вреда и не выдаст.

– Ты слишком много знаешь, – говорит он, будто убеждая самого себя.

Он выглядит как человек, который готовится к выполнению долга, но совсем не хочет делать того, что должен. Сейчас я вижу в нем сразу двух знакомых мужчин – лекаря Руми и разбойника Эль Лобо. И я не знаю, кто из них победит.

Руми поднимает меч и направляет на меня. Он приближается, пока я не упираюсь спиной в стену. Лезвие меча касается кожи в районе сердца. Кончик впивается в мою плоть, и я крепко зажмуриваюсь.

– Я не сообщала ничего Каталине. Она не знает о местоположении Эстрейи. Я говорила с ней лично. Отправляйся к озеру Яку, и ты увидишь, что я не лгу.

Руми едва владеет собой; меч в его руке дрожит. От соприкосновения холодной стали с кожей по спине пробегают мурашки.

– Когда ты говорила с ней?

– В день, когда Хуан Карлос отвел меня в Эль Меркадо за салтеньяс.

– В день, когда ты улизнула от него, – сухо поправляет Руми. – А мы все гадали, куда ты тогда подевалась.

– Я пыталась убедить ее отказаться от трона. Позволить Тамайе управлять Инкасисой. Она отказалась, и я сделала свой выбор: сообщила местонахождение Эстрейи тебе. А не ей. Это правда, Руми.

– С какой стати я должен верить тебе?

Пульс зашкаливает. Чувства обострены до предела, и я не могу подобрать слов. Его меч упирается мне в грудь, но он хочет, чтобы я открылась еще больше, полностью обнажив сердце. Но даже если я скажу ему все, этого может оказаться недостаточно. Мы не сможем спасти то, что есть между нами.

– Мне нужны доказательства, – говорит он, почти умоляя. – Дай мне хотя бы одну убедительную причину, почему мне не следует убивать тебя прямо здесь и сейчас.

Сердце трепещет от волнения. Руми мрачнее грозовой тучи; его ноздри раздуваются от гнева. Наши взгляды сцепляются.

– Да, я обманывала тебя. Да, я сделала тебе больно. Мне очень, очень жаль. Но мне теперь тоже небезразличны те, кто тебе дорог. Я готова бороться плечом к плечу со всеми вами. Говоришь, тебе нужны доказательства? Я не могу предложить ничего конкретного, но хочу, чтобы ты знал: если бы я лгала, я не открыла бы тебе свою тайну. Если бы я лгала, я бы ни за что не села за один стол с человеком, который пытал меня и убил мою подругу. Я правда поверила в то, что вы боретесь за благое дело.

Руми чуть-чуть ослабляет давление.

– Это ошибка.

Кажется, он обращается не ко мне, а продолжает внутренний диалог с самим собой.

– Руми.

Меч со звоном падает на мостовую.

– Возвращайся в замок, иллюстрийка.

Наверное, я должна почувствовать облегчение. Он дарит мне жизнь. Надо убираться, пока не передумал. Но я стою, вжавшись в стену, и не двигаюсь с места. Он принял такое решение только потому, что дорожит мной, но, пожалуй, не позволит себе пойти дальше. Он верен своему народу, своей принцессе, своему делу. Между нами все кончено, но по старой дружбе он все же даст мне уйти.

А мне этого недостаточно! Не глядя на него, я наклоняюсь, поднимаю меч и молча отдаю ему. Он берет оружие за рукоять, стараясь не коснуться меня. Сердце замирает и болезненно сжимается. Я ухожу в направлении каменистой дороги, которая приведет меня обратно. В мою тюрьму.

– Химена, – тихо зовет Руми.

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Волосы встают дыбом: он назвал меня по имени. В голове всплывают сотни догадок. Что же он скажет дальше? Может, проводит меня до дворца? Или скажет, что хочет мне верить? А может, он уже поверил, что я действительно на их стороне? Все эти мысли успевают промелькнуть за считаные секунды, но Руми говорит другое: