Я прикусил язык, вспомнив родину терроризма с ее бомбистами, убивавшими царей и градоначальников из веры в справедливость своего дела и с чувством выполненного долга перед человечеством, радостно поднимавшимися на эшафот.

— Гм, — пробормотал я озадаченно, — никогда бы не поверил…

— Значит, — сказал он, — ты из другого теста. Мы таких называли продажными шкурами, но, когда повзрослели, поняли, что вы были изначально правы, ориентируясь только на высокую плату и возвышение. Все остальное — ложь.

— Приятно слышать, — сказал я осторожно.

— Но меры примем, — сказал он неожиданно. — Эй, Тирадур!..

В шатер вошел худой человек в одежде мага, обеими руками держит перед собой клетку с наброшенным сверху красным платком.

— Готово, — сказал он льстиво, — Ваше Императорское Величество!

Все смотрели, как он осторожно поставил клетку на середину стола, поклонился и отступил на шаг.

Двое воинов подошли ко мне справа и слева, разом выхватили ножи и приложили холодные лезвия к шее. Один гад острием едва-едва не рассекает артерию, сволочь, слишком старается.

Я не шевелился, старался даже не дышать, а Мунтвиг сказал почти доброжелательно:

— Мы запустим тебе в желудок аккотису, это ма-а-аленькая такая ящерица. Меньше мизинца. Правда, она не совсем ящерица. У нее есть интересная особенность, что тебя очень заинтересует… Два дня она будет в основном спать и расти на своих запасах, потом… пожирать то, что съешь ты. К концу первой недели вырастет так, что ты ее уже хорошо прочувствуешь… ха-ха… а затем начнет пожирать тебя.

Я чуть скосил глазом на нож у яремной жилы.

— Тогда зачем мне стараться?.. Если погибну в муках?

Он улыбнулся.

— Я уверен, такой герой, убивших троих моих военачальников, а затем телохранителей… уже молчу про пятерых раненых, сумеет выполнить задание гораздо раньше, чем она сожрет твои внутренности, и вернуться сюда. А здесь вытащим ящерицу легко.

Я подумал, спросил:

— А если не вытащите?

— Почему?

Я поморщился.

— Засунуть всегда проще.

Он улыбнулся.

— Да, но эта нам нужна. Ей требуется тепло твоих внутренностей, чтобы у нее появилось это… как ее…

Маг подсказал услужливо:

— Самозарождение!

— Вот-вот, — продолжил Мунтвиг. — У нее что-то изменится, в ней начнут созревать яйца. Или икринки, как их называет Тирадур…

Я передернулся, несмотря на лезвия у горла.

— Какая мерзость…

— Если отложит в тебе, — согласился Мунтвиг, — то да, мерзость, к тому ж начнет пожирать тебя изнутри еще живого… Ну, а так все даже красиво. Ящерицы и змеи откладывают яйца, рыбы мечут икру… Мы успеем извлечь ее раньше, чем она соберется их откладывать. Понимаешь, они нам нужны!

— Понимаю, — пробормотал я. — Думаю, вернусь сегодня же…

Он закинул голову и звучно захохотал.

— Хорошо сказано! Но сперва выполни задание.

Тирадур сдернул красный платок с клетки, там под медной сеткой блеснуло мокрой спинкой нечто похожее на виноградного слизня, размер с половину мизинца. Когда открыли даже не дверцу, а подняли целую стенку, я надеялся, что ящерица шмыгнет в сторону и удерет, но она только прижалась к днищу и часто-часто дышала, раздувая бока.

— Не выносит яркого света, — сказал Мунтвиг. — Ну, приступим!

Стражи чуть усилили нажим лезвий, а маг приблизился с ящерицей на ладони. Я открыл рот и закрыл глаза, чтобы не видеть этой гадости.

Скользнула она мне в глотку достаточно проворно, словно ощутила свою настоящую нишу. Стражи убрали ножи и отступили к Мунтвигу, остальные выставили перед собой копья.

Мунтвиг откровенно скалил зубы.

— А как делают у вас?

— Просто платят, — ответил я угрюмо.

— Дикари, — произнес он снисходительно.

— Я могу идти? — спросил я.

Он кивнул.

— Да, конечно. Ты уже понял, что тебе нужно сделать?

— Что-то сделать? — спросил я. — Я еще что-то должен делать?

Он хохотнул, вельможи угодливо заулыбались.

— Люблю отважных да еще с юмором. Ты должен сделать то же самое, что сделал здесь. Понял?

— Да, — ответил я. — Не думаю, что и у Ричарда девять жизней. Это было бы слишком.

Он кивнул.

— У него не девять. И даже не две. Так что убей и сразу же возвращайся. Кроме того, что уберем ящерицу, ты получишь много золота, титул и, если хочешь, землю.

— Хочу, — ответил я, — но мне нужна моя одежда. Слишком подозрительным будет, если приду в другом. Кроме того, нужен мой меч, лук, кольца и браслеты.

Он повернулся к магу:

— Верните ему все.

Тот подпрыгнул, глаза полезли на лоб и стали огромные, как у морского окуня.

— Ваше Императорское Величество!.. — вскричал он жалобным голосом не мага, а нищего на базаре. — Позвольте задержать на время! Одежду хоть сейчас, а все остальное у него очень непростое, только я еще не понял, какие из них со свойствами…

Мунтвиг поморщился.

— Хорошо-хорошо. Одежду и сапоги вернуть сейчас, а все остальное — когда явится с выполненным заданием.

Маг сразу просиял, низко поклонился.

— Ваше Императорское Величество!

Мунтвиг развернулся и пошел по ступенькам из подвала. Явился кузнец с помощниками, умело и довольно быстро расклепали цепи и сняли с ног и рук железные браслеты.

Один из телохранителей принес одежду и бросил передо мной на пол.

Я спросил надменно:

— А сапоги?

— Несут, — буркнул он.

Пока я одевался, явился еще один с сапогами, блестящими и начищенными. Я огляделся, сел и принялся натягивать их медленно и старательно, хотел даже их заставить помогать, пока в голове стучит мысль, как добыть потерянные вещи.

Обувшись, я сказал с облегчением:

— Хорошо… А теперь принесите белой глины.

Один спросил в недоумении:

— Чего-чего?

— Белой глины, — повторил я терпеливо. — Она у вас прямо в лагере, один из костров разведен прямо на ее выходе наверх.

Они переглянулись, тот же воин спросил с подозрением:

— Зачем?

— Император велел, — напомнил я значительно, — вернуться в тот лагерь в том же виде, в каком вышел, иначе будут подозрения. Но сапоги были испачканы по самые голенища в белой глине. Вы зря их вылизали так тщательно. Языки не болят?