Еще в прошлую ночь, облетая все четыре их лагеря, я старался понять, где же Мунтвиг: в каждом высится шатер с его знаменем, но я не встречал человека, который может существовать в четырех телах. Хотя… кто знает, если не встречал, это вовсе не значит, что такого не существует. К тому же кто-то намекал, что Мунтвиг не человек, а демон, во что поверить трудно, демонам наши проблемы, цели и стремления просто непонятны.

Наконец удалось просчитать, что хотя гонцы выскакивают из всех шатров, однако только из одного на полном скаку уносятся за пределы, остальные разносят поручения по другим шатрам. Двух я проследил взглядом с высоты, один промчался в сторону севера, там далеко расположилась на короткий ночлег большая масса войск на марше, а второй поспешил к дальнему из лагерей.

И сейчас я несся под облаками по прямой, свирепый и яростный, весь в жажде ответить за все неудачи и отступления, от позорного пленения в замке герцога Бильярда и провала с выборами короля Сен-Мари, до последних покушений на мою священную и неприкасаемую парсуну, а то и персону.

Приземлился я за пределами лагеря скрытно, хотя ярость все еще дергает за каждую мышцу и требует с грозным ревом ворваться в это сборище гадов и крушить все и вся без всякой пощады и чувствуя только ослепляющую радость победы…

К сожалению, хотя жизнь ночью в лагере вроде бы и замерла, но стража бдит везде, а еще я заметил темные фигуры в плащах с надвинутыми на лица капюшонами, отличительный знак монахов, колдунов, воров и чародеев.

И все-таки эта дикая встряска, по-видимому, помогла усилить незримность, я пробрался в самый центр лагеря, никем не замеченный, проскочил между последними шатрами и влетел в кувырке в красный, где полог колышется так приглашающе.

Четверо мужчин вскочили в испуге. Я уже взвинченный так, что вот-вот меня разнесет на мелкие куски, мгновенно ухватил взглядом, запечатлел и оценил всех четверых, в долю секунды понял, что мне повезло: Мунтвиг не ушел спать в другой шатер к бабе, не решил вдруг проверить посты, а вот он прямо передо мной: высокий и с выбритой головой, налитый силой и высокомерием, над верхней губой тонкая полоска усов, кончики свисают по обе стороны, но если другим такие усы придают печальный вид, то здесь как бы говорят о скрытой силе, хитрости, отваге и вероломстве.

Есть люди, что подобны деревьям или рыбам, а в этом скрытой силы на пару вулканов, облик дышит железной волей, такие умеют идти к цели, не отступая даже перед великими трудностями…

— Умри, — проревел я, но еще раньше мой клинок с наслаждением злой стали вонзился в левую сторону груди с такой силой, что, поразив сердце, продолжил путь и высунулся из спины.

В ту же секунду я вырвал меч из тела врага, весь залитый кровью по самую рукоять, крутнулся, как смерч, одна голова подпрыгнула к самому своду, второго я рассек до середины груди, а третий, даже не собираясь защищаться, с криком ринулся к выходу.

Догнав в два прыжка, я с таким же наслаждением раскроил ему голову, словно это еще один Мунтвиг, и не успел выдернуть меч, как в шатер ворвалась толпа людей с оружием.

Я завертелся, как уж на раскаленной сковороде, со всех сторон брызгает горячая кровь, крики, вопли, сдавили так, что уже и мечом не могу, мелькнула мысль, что сейчас бы воспользоваться браслетом Иедумэля, но нужно хотя бы полминуты на сосредоточение…

Донесся вопль:

— Император убит!

— Мунтвиг заколот!

— Брать живым!

Сильный удар в затылок потряс меня с головы до ног. В черноте заблистали звезды, я развернулся и ухватил кого-то за горло, услышал треск костей, второй удар бросил меня на землю.

Я очнулся от тесноты, с трудом разлепил глаза, прямо перед зрачком увидел блестящее и острое, как игла, тонкое лезвие ножа.

Надо мной голос сказал быстро:

— Не двигайся и не шевелись!.. Все твои кольца и амулеты у нас. Ты под прицелом, понял?

Я с еще большим трудом пошевелил губами:

— Понял…

— Тогда можешь сесть.

Я осторожно сел, на мне только набедренная повязка, заменяющая здесь трусы, даже сапоги уперли. Справа и слева по двое с арбалетами, целятся с двух шагов, стальные стрелы смотрят мне в голову, а пальцы, как вижу, на спусковых скобах.

Прямо передо мной, но из предосторожности в трех шагах, приземистый мужчина в цветном халате и шляпе с высоким верхом.

— Прикуйте его к стене, — велел он.

Я огляделся, ага, пока был без памяти, меня притащили сюда. Это не лагерь, стены из старинных блоков, комната явно пыточная, вот торчат толстые стальные клинья, вмурованные между плитами, толстые цепи свисают уверенно и по-хозяйски.

Когда меня приковали к стене, этот в халате сперва осторожно проверил крюки, заходя то справа, то слева, затем отступил и, глядя мне в лицо, с удовлетворением ухмыльнулся.

— Ну, вот теперь поговорим.

— Поговорим, — согласился я. — Давненько я в таком месте не бывал… А так все знакомо: такие же цепи, крюки, горн, тигли, только вот там должна стоять бочка с водой.

— Она там и стоит, — заверил он. — Ее дыба и куча ящиков загораживают. Недавно ремонт был.

— Ремонт, — сказал я, — это важно. Такие нужные в хозяйстве места нужно содержать в порядке.

— Рад слышать, — ответил он. — Ты всегда служил Ричарду Завоевателю?

— Хороший вопрос, — сказал я одобрительно. — Сразу без всяких наводящих и косвенных. Ты не совсем дурак в этом стаде баранов.

— Ну-ну, отвечай!

— Ты прав, — сказал я, — меня послал Ричард. Не сам лично, но его начальник разведки. Прав и в том, что я не всегда служил Ричарду.

Он буркнул, но в глазах блеснуло удовольствие:

— Это было только предположение.

— Но ты высказал его с уверенностью, — похвалил я. — Значит, разбираешься в людях. Да, раньше я служил другим людям.

— А почему пошел служить Ричарду?

Я нагло ухмыльнулся.

— Мне предложили больше.

— Чего?

— Всего, — ответил я.

Он всматривался в меня очень пристально.

— Ты так легко меняешь хозяев?

— Нет, — ответил я гордо. — Это даже не вопрос платы. Но разве не каждый из нас старается подняться выше и служить более великому?

Он хмыкнул, покрутил головой.

— С одной стороны, конечно, ты прав, ибо нет более великого правителя в мире, чем император Мунтвиг. И здесь твои поиски самого достойного, кому следует служить, могут закончиться. Но, скорее всего, закончатся по другой причине.

Я сказал весело:

— По какой? Это не совсем то, что очень уж мне сейчас надо, просто я любознательный.

— Нашему повелителю служат многие маги, лазутчики и убийцы, — сообщил он с такой гордостью, что заметно раздулся. — И новые не требуются… Кстати, что ты можешь еще?