В принципе, я понимала, откуда ноги растут — Максим Петрович всё ещё переживал, что я отказалась от должности директора по маркетингу. И всячески пытался это компенсировать.

Ещё раз вздохнув, я взяла документы, которая протягивала Катя, и начала их изучать.

Сказать, что они были необычные… Хм… Да я за пять лет работы не видела ничего подобного! На первый взгляд, простые документы для запуска проекта. Такие у нас проходили по всем инстанциям, когда на совещании по новинкам утверждалось какое-либо будущее издание. Заполнялись эти документы всеми отделами, начиная непосредственно с редакции, потом к ним постепенно «подкалывали» просчёты всех остальных отделов, итоговый листочек — примерную себестоимость и отпускную цену — присоединял отдел маркетинга. После этого документы подписывались генеральным, возвращались к младшим редакторам, которые забивали утверждённый проект в базу издательства, присваивая ему УНИ — уникальный номер издания. Именно с помощью этого номера можно было быстро найти информацию о проекте в любой базе. Не будь этих номерочков, мы бы уже давно погрязли в огромном количестве авторов и названий. В общем, УНИ — практически как номер паспорта для гражданина нашей страны…

А документы, которые мне протягивала Катя… Во-первых, они были заполнены от руки, что само по себе поразительно. Нет, редакция, бывало, заполняла свои бумажки от руки, но производственники?! Вёрстка, художники, маркетинг?!

Мои брови медленно поползли вверх. Дальше — больше. Подписали эти странные документы ВСЕ! И — та-да-да-дам! — даже генеральный! Тогда как ни одна бумажка подобного толка не должна была проходить мимо меня и добираться до генерального раньше, чем мы с Громовым поставим на ней свои закорючки, то есть подписи.

Или я сошла с ума, или…

Я посмотрела на первую страницу. Размашистая подпись заведующей редакцией детской литературы красовалась в нижнем правом углу, как памятник абсурду. Потом я посмотрела на автора. На название. На «аннотацию», состоящую из одного слова: «ЗАКАЗ».

И всё, мне снесло крышу…

— Какого демона?!!!

Так ругался мой отец в самые критические моменты своей жизни. Уж очень он фантастику любил. Поэтому в нашем доме никто никогда не слышал обычного русского мата. Зато… «Какого демона», «горгульи вас раздери», «идите в бездну», «вонючий гоблин», «темно, как у орка в заду»… В общем, иногда я тоже пользовалась папиными выражениями. Но очень редко. Всё-таки обычный мат действует на людей лучше. Он, так сказать, несёт в себе чистую эмоцию и очень понятный, прямой посыл… Для того чтобы его расшифровать, много ума не нужно. А вот папины «горгульи», «гоблины» и прочая нечисть иногда сбивали собеседников с толку.

Катю, судя по всему, тоже от моего крика слегка перекорёжило.

— Э-э-э…

— Что ЭТО?! — опять завопила я, потрясая документами перед носом у секретарши. — Как эта хре… х… ох ты ж… Как подобную ЧУШЬ подписали все отделы?! Ты сама носила документы?!

Наверное, выглядела я в тот момент страшно. Потому что Катя резко побледнела и сделала пару шагов назад.

— Ну… да… сама…

Я закрыла глаза и пару раз глубоко вздохнула. Та-а-ак, Зотова, давай, угомонись. А то у тебя дым из носа сейчас пойдёт, как у дракона.

Но всё-таки — что это за бредятина? Ведь Крутова в нашем издательстве больше не работает.

— Катя, — я открыла глаза и заговорила уже спокойно, — скажи мне, почему все отделы подписали эти документы? Что ты такого им сообщила?

Секретарша посмотрела на меня с лёгким недоумением.

— То же, что и тебе. Что это приказ генерального. Он ведь первым визу поставил.

Я почувствовала, как из глубин моей души поднимается холодная ярость. Теперь я начинала понимать, что происходит.

— Это Сергей Борисович заполнил документы за редакцию детской литературы? — дождавшись кивка Кати, я продолжила: — А потом дал их тебе и попросил в течение нескольких часов быстро подписать по всем инстанциям, верно? И, конечно, Зотову и Громова нужно было оставить напоследок?

Катя вновь кивнула.

— Значит, так, — я сунула документы в её руку, — передай Сергею Борисовичу, что я ничего подписывать не буду. Так как Максим Петрович ставит свою визу только после моей, он тоже ничего не подпишет. Всё.

Только я хотела сесть, как Катя вдруг выдала шедевральную мысль:

— Но, Наташа! Это ведь приказ!

Краем глаза я увидела, как ухмыльнулась Светочка — она, несомненно, уже обо всём догадалась. А ещё она наверняка поняла, что зря Катя сказала это волшебное слово…

— ПРИКАЗ?! — зашипела я. — С каких это пор «Радуга» стала личной резиденцией Сергея Борисовича?! Я не знаю, кто этот автор и с чего вдруг наш генеральный решил издать какой-то сборник стихов с эпичным названием «Магия любви», но ты вообще представляешь, что с нами сделает Рашидов, если это когда-нибудь выйдет в свет?! А срок выхода Королёв поставил — через два месяца книга должна быть в книжных магазинах! Два месяца! Это значит, что через три недели оригинал-макет должен отправиться в типографию. За чей счёт этот банкет?!

Я отвернулась и вздохнула. Катя и Светочка молчали. Как ни странно, но Громов на мои крики не явился. Только сейчас я вспомнила, что он ушёл на обед…

— Я, конечно, могу и подписать бумаги, — усмехнулась я своим невесёлым мыслям. — Это ведь не моё издательство, я с него прибыли не получаю. Но… ты понимаешь, что будет, Катя? Нет? Я расскажу. Как только мы выполним приказ Королёва и это чудо выйдет в свет, сюда явится Рашидов. Ты хоть раз видела его в гневе? Знаешь, что он с нами сделает? О, нет, он не будет разбираться, по чьей вине вышел сей опус. Рашидов просто… — я вздохнула. Один раз в своей жизни я присутствовала на разборках нашего непосредственного владельца — Эльмира Рашидова — и Ломова… Тот день до сих пор мне иногда в кошмарах снится. Я ведь тогда реально испугалась, что он нас просто убьёт. Не убил. Но… морально изнасиловал. — Рашидов просто РАЗМАЖЕТ всех по стеночке. Королёва он, конечно, не тронет, их слишком многое связывает, да и Сергей Борисович всегда отмажется, если что. А вот всех остальных, кто подписал эти документы, ждёт страшная и мучительная смерть.

Я обернулась и посмотрела на Катю, застывшую посреди нашего кабинета, как памятник самой себе.

— Так что передай, пожалуйста, Сергею Борисовичу, что я ничего не подпишу. Пусть он лучше меня уволит. Один раз я уже встречалась с Рашидовым лицом к лицу — больше не хочу. Если у Королёва получится уговорить Громова подписать документы… тогда пожалуйста — пусть запускают проект. Но я не буду за это отвечать!!!

После моего последнего рявка (иными словами я его не могу назвать) Катю из комнаты как ветром сдуло.

Светочка задумчиво посмотрела на меня, поставила на стол чашку с недопитым чаем и произнесла:

— Слушай, Зотова… А ты ведь никогда не рассказывала, что у вас там с Рашидовым случилось.