Билли долго пил, громко прихлебывая и угрюмо изучая Шона поверх кружки.

Шон смотрел на него, не в силах оправиться от потрясения. Этот высокий худенький мальчик с шапкой отчаянно рыжих курчавых волос – его сын. Сердитые карие глаза, копия его собственных, сверлили отца неприязненным взглядом.

– Привет, Билли, как дела?

Мальчик промолчал и шагнул к матери. Карен, словно извиняясь, посмотрела на Шона.

– Покажи папе свои новые футбольные кеды.

Шон ухватился за соломинку:

– Ты играешь в футбол. Билли? За кого болеешь? За «Ливерпуль»?

Билли с отвращением уставился на него:

– «Манчестер юнайтед». Они лучше всех.

Шон рассмеялся:

– Думаешь? А регби? Регби тебе нравится? Билли потряс головой.

– А шотландский футбол, хоккей на траве? Билли опять покачал головой.

Карен засмеялась:

– Он любит только футбол. Все время смотрит по телевизору, играет или обменивается с ребятами футбольными карточками. Футбольный фанат, да? – Она схватила сына и защекотала.

Билли беспомощно хихикал в ее руках, а Шон почувствовал, как к глазам подкатили слезы.

– Может, прогуляемся все вместе? – нервно улыбаясь, предложил он.

Билли оживился:

– Поедем в Кинсейл?

– Конечно, если хочешь, – ответил Шон, больше всего на свете желая угодить ему.

– А на обратном пути зайдем в «Макдональдс»?

– Слишком много удовольствий, молодой человек, – предупредила Карен. – Иди надень куртку.

– Мам, мне жарко.

– Не спорь, Билли. Иди! – Карен подтолкнула сына к двери.

– Он так вытянулся. Можно подумать, ему уже восемь, а не шесть.

– Почти семь, – напомнила Карен.

– Время летит быстро. Не успеешь оглянуться, он уже станет взрослым парнем.

– О, только не это! – простонала она.

Шон проводил их к машине. Билли пристегнули на заднем сиденье, и автомобиль выехал на узкую подъездную дорожку, а затем на Бэнтри-роуд.

– Хочешь, откинем крышу?

– Круто! – ахнул Билли. От прежней угрюмости не осталось и следа.

Шон улыбнулся сыну в зеркало заднего вида и открыл откидной верх.

– Держись, Кинсейл, мы едем!

Шон и Карен шли вдоль кромки воды, а Билли вприпрыжку мчался перед ними.

– Пап, можно мне мороженого? – закричал Билли, остановившись перед фургончиком «Мистера Уиппи».

У Шона растаяло сердце. Папа! Как здорово это слышать!

– Конечно, сынок. Мы все съедим по мороженому. – Шон купил три вафельных рожка и попросил полить порцию Билли клубничным сиропом.

– Вот увидишь, его потом вырвет, – заметила Карен, когда сын унесся вперед, размахивая корнетиком.

– Извини, – виновато произнес Шон.

Карен усмехнулась:

– Подумаешь. Он же не умрет. Билли в восторге, что ты приехал, Шон. Говорит о тебе беспрерывно.

– Правда? – Шону было трудно поверить, что сын вообще о нем вспоминает. – Кажется, он был не очень рад меня видеть.

– Он просто притворялся. Наказывает тебя за то, что так долго не приезжал.

– И правильно делает.

– Нет, от него только и слышишь: «А папа за какую команду болеет?» или «Думаешь, папа научит меня играть в гольф?»

– С удовольствием, – горячо проговорил Шон. – Карен, я знаю, что был дрянным отцом, но хочу искупить свою вину. Хочу чаще с ним видеться.

Карен замолкла на минуту, и Шон с нетерпением наблюдал за ее реакцией.

– Это было бы здорово, – наконец ответила она. – Но только если ты сдержишь свое обещание. Ты не можешь бросить его, когда тебе надоест с ним играть. Я не позволю тебе снова причинить ему боль.

– Этого не случится, обещаю. Все, что я хочу, – снова стать частью его жизни.

Карен улыбнулась:

– Рада слышать. Только пока ничего ему не говори. Пусть привыкнет к тебе. Сначала Билли может вести себя настороженно. Он всего лишь маленький мальчик.

– Я буду следовать твоим советам, – заверил ее Шон. – Не хочу все испортить на сей раз.

Карен сжала его руку:

– Уверена, у тебя все получится.

К ним подбежал запыхавшийся Билли:

– Пап? А ты умеешь «печь блинчики» на воде? Майк умеет.

Шон ощутил ожог жгучей ревности, но сдержался и присел на корточки рядом с сыном:

– Посмотрим. – Он выбрал плоский камень и запустил. Камень трижды подпрыгнул, коснувшись поверхности воды.

– Здорово! – восхитился Билли. – Теперь моя очередь. – Он взял камень и бросил, но тот сразу пошел ко дну. – О нет!

– Смотри, Билли! Держать надо так.

Карен сидела на скамейке и наблюдала, как отец играет с сыном. Шон выглядел хорошо. Стал старше, но это ему к лицу. Карен вспомнила их первую встречу. Шон был так красив, и ей приходилось вытягивать шею, чтобы заглянуть в его потрясающие карие глаза. Рядом с ним, таким высоким и широкоплечим, она всегда чувствовала себя в безопасности. Сейчас он стал стричься короче, но волосы все равно сильно вились. Привлекательный мужчина, но, если быть до конца честной, она никогда его по-настоящему не любила. Не стоило им жениться, хотя, не случись этого брака, у нее не было бы Билли, а такого она даже представить не могла.

После расставания Карен не испытала ни горечи, ни злобы. Всего лишь покорность судьбе и печаль. С Майком все по-другому. Они созданы друг для друга. И все же страшновато выходить за него. Кто знает, как это скажется на Билли? В ее жизни нет человека важнее, чем сын. Иногда кажется, что сердце разорвется, переполненное любовью к нему. Будет здорово, если Шон начнет чаще видеться с мальчиком. Несмотря на все разногласия, Карен относилась к Шону очень тепло и знала, что из него получится замечательный отец, если постарается.

– Еще сказку, пап! – умолял Билли.

– Нет, – отрезала Карен, прежде чем Шон успел вставить хоть слово. – Ты должен хорошенько выспаться. Завтра важный день.

– Хорошо, – проворчал Билли, опасаясь ставить под угрозу поездку в парк дикой природы Фота.[19]Может, там будут львята? Вот было бы здорово… – Спокойной ночи, папа! Спокойной ночи, мам!

Карен поцеловала его и вышла из комнаты. Шон наклонился обнять мальчика:

– Счастливых снов, чемпион! Увидимся завтра. – Он выключил свет и тихонько прикрыл дверь.