Я повернулся и посмотрел в сторону ванной. Эрия.

Я распахнул дверь. Сидит там, согнувшись. Голая. Вся в крови Джона. Дико напуганная. Увидев меня, она закричала. Потом вскочила, протиснулась мимо меня, я попытался ее удержать.

— Погоди, что случилось? Скажи, что случилось! — заорал я.

Ее груди, точеные ноги, изящные руки — все было в крови. Как будто она только что родила. Она проскользнула в комнату, перешагнула через Джона, при этом ее чуть не стошнило, пробежала через комнату и скрылась в холле. Я пошел за ней, поскользнулся в крови и тяжело упал на бок.

— Стой! — крикнул я вслед. — Что здесь было, черт тебя?..

Она не вернулась. Я поднялся и выбежал в холл. Ее уже было не остановить. Никак. Стоял и смотрел на следы крови на полу. Ее, мои. Больше ничьих не было. Убийца не пошел за Джоном внутрь. Во всей квартире ни намека на чьи-либо еще следы.

И тут я понял, как было дело.

Убийца постучался в дверь, Джон встал, голым вышел в холл, открыл дверь, и тут его ударили ножом прямо в темноте лестничной площадки. Убийца, очевидно, не знал, что я живу не один, а с приятелем, и потому принял человека, открывшего дверь, за меня. Тяжелый проникающий удар, ранение прямо в сердце. У Джона не было никаких шансов. Он рухнул на пол там же, у входа. Убийца кинулся вниз по ступеням и опрометью выбежал вон из корпуса. Сразу видно: не профессиональный киллер. Профессионал вошел бы в квартиру, дабы убедиться, что убит нужный человек, потом вынул бы нож, перерезал жертве горло и унес орудие убийства с собой.

А это был просто дилетант, который не только убил не того, кого надо, но еще и удрал так стремительно, что даже не проверил, мертва ли жертва. Может, он спал в общей сложности всего час за последние двое суток. Может, это был кто-то, кто дико устал, только что приехав из Аспена, и кому жена сказала, что от меня нужно избавиться.

Значит, в чем-то я все же прокололся, разговаривая с Амбер.

Проговорился. Выдал себя с потрохами.

Но что, что я сказал? Не время. Об этом позже.

— Джон… — простонал я и обнаружил, что плачу.

Я вернулся в эту жуткую комнату.

Его голова покоилась на оконном карнизе. Он замер в такой неудобной, дикой позе, что мне пришлось поднять его и положить на кровать. Я был весь в крови. Ужас — глаза Джона опять раскрылись.

Я снова прикрыл их. Сел рядом. Ошеломленный. Замерший. Проходили минуты, а может, и часы.

— Бедная Эрия, — подумал я вслух.

Джону всадили нож у дверей, а потом он прополз через холл, Эрия увидала его и вскрикнула. Ее крик мы услышали. Она подняла его и, пока он ртом хватал воздух, распахнула окно, после чего услышала мои шаги.

Она была напугана, подумала, что это вернулся убийца. И спряталась.

Все это произошло в считаные минуты. Даже если бы она не запаниковала, парализованная страхом, а сразу же набрала 911, его все равно не удалось бы спасти. Ножевое ранение прямо в сердце.

Где она сейчас? Внизу, затаилась у себя, принимает душ и сочиняет историю о том, где провела эту ночь.

Что делать? С меня капала кровь, и от вида этой крови становилось еще хуже.

Пат.

Я вернулся в спальню, уставился на Джона, снова сел. Скинул пропитавшиеся кровью ботинки, схватил пару кроссовок и надел их. Осторожно пробрался к выходу из спальни и обошел кровавый след. Затем пошел к Пату и постучался в его дверь.

Он открыл. Глянул на меня, отступил в комнату, уронил пульт от телевизора.

— Пресвятая Дева Мария! — вскрикнул он. — Что случилось?

— Джона убили.

— О господи!

— Они убили его!

— Кто «они»? Ты в себе?

— Я в норме.

— Господи Иисусе!

— Эрия была там, сейчас она внизу, спряталась, вряд ли она что-то видела, — выпалил я на автомате.

— Алекс, кто его убил?

— Чарльз.

— Это кто еще?

— Мой начальник.

— Так, а теперь расскажи мне все по порядку, — сказал Пат, — но сначала пошли посмотрим, мертв ли он на самом деле. Вы, гражданские, ни хрена ни в чем не смыслите.

Пат проследовал за мной по коридору. Джон действительно был мертв.

— Ты не должен был прикасаться к нему, — выговаривал мне Пат, — теперь копы точно заведут на тебя дело.

— Пат, это не я.

— Я-то знаю. Это Чарльз. Да кто угодно, мать-перемать! Хорошо, хорошо, наши действия? О'кей. Прежде всего. Мы вызываем полицию? Не вызываем, правильно я понимаю?

— Пат, я не знаю.

— Это дело точно взвалят на тебя, лучше расскажи мне, кто такой этот Чарльз, что у тебя с ним за дела.

Я набрал воздуха в грудь и все рассказал Пату. Все. С самого начала. О себе, о полицейских, о героине, о капитане Дугласе, Виктории Патавасти, Климмере, о сборной по лакроссу, о Мэгги Прествик, о Чарльзе и Амбер Малхолландах. Кратко излагать я умел, весь рассказ занял минут пять от силы.

— Доказательств у тебя нет вообще никаких, так?

Я отрицательно покачал головой:

— Это моя вина, Пат.

— В этом нет твоей вины. Так… — Пат пытался уложить у себя в голове тот ворох информации, который я на него вывалил. Лицо его стало напряженным. Он расправил плечи.

— Боже, Пат, это какой-то ночной кошмар!

— Значит, ты бывший коп, ага. Я догадывался, что ты не так прост. Джон мертв, Эрия напугана. Так, хорошо. Ладно, делать-то что будем?

— Я не знаю.

— Значит, сделаем так. Ты встаешь и идешь ко мне, прямиком в душ, ни до чего не дотрагиваешься, заходишь, включаешь воду, прямо под душем снимаешь с себя одежду и оставляешь там же. Моешься, смываешь всю кровь, а когда хорошенько отмоешься, повторишь все снова. Потом вытрешься полотенцем и оставишь его там же, на полу, где грязная одежда. Когда выйдешь, нальешь себе джина, примерно на два пальца. Понял? Хорошо, что хоть в коридоре крови нет.

— А ты что будешь делать?

— Я спущусь поговорить с Эрией, она же на грани помешательства. Поговорю с ней, с ее семьей. Скажу, что это был взломщик, грабитель, но, если мы не хотим вмешательства полиции, нам придется справляться своими силами. Они так же не хотят появления полиции, как и мы. Их станут допрашивать, сообщат в иммиграционную службу и вышлют. Мы управимся со всем своими силами. Этой ночью.

— Что ты имеешь в виду, Пат?

— Не волнуйся, все будет сделано, никто лишний не узнает, — успокоил меня Пат, превращаясь на моих глазах в того бывшего офицера пожарной части, который привык взваливать ответственность за других на себя. Но все равно меня это не убедило.