скудного грузинского лексикона. – Только на этот раз я плачу за проезд. И давай по пути куда-нибудь заедем, купим вина там, ещё каких-нибудь продуктов.

– Обижаешь, дорогой! Какой магазин?! Хочешь сказать, что у Гочи Киласония нет вина и еды?!

В общем, нам с Лукичом до конца предстояло испить чашу паразитов и нахлебников. Дом у Гочи находился ближе к окраине Тбилиси, двухэтажный, метрах в ста от несшей вниз свои воды Куры, на улочке, по обочинам которой росла шелковица. Его семье принадлежала половина дома, со своим маленьким садиком, в котором тесно росли плодовые деревья. Яблони, абрикосовые деревья, черешня, айва и, кажется, мушмула. А ещё во дворике стояла небольшая и уютная беседка со столиком, за который нас и посадили.

Манана оказалась довольно миловидной женщиной, но, на мой взгляд, со слишком уж густыми бровями, практически сходящимися на переносице. И хинкали, которые были сварены специально для нас, действительно были обалденными. А ещё мы ели чахохбили, жареные баклажаны с гранатом и зеленью, сациви из индейки и хачапури. Гоча долго извинялся, что они утренние, а не только из духовки. Если бы он знал, что у них будут гости, то сразу же позвонил бы Манане.

Вино тоже было, и не из бутылок. Гоча признался, что покупает разливное, литрами, у одного человека, который работает на Шато Мухрани. На стол были выставлены три стеклянных кувшина на выбор – с красными «Саперави» и «Шавкапито», и с белым «Горули Мцване». Я больше дегустировал, чем пил, ссылаясь на то, что послезавтра мне выходить на ринг. А вот Лукич не удержался, отведал по полному стакану каждого сорта, хоть и заявил, что читал где-то, будто вина при употреблении нельзя смешивать.

– Э, батоно, эти вина можно! – уверенно заявил Гоча. – Утром голова будет светлая, как будто ты не вино пил, а «Боржоми».

Несколько раз во двор выбегали дети – мальчик лет двенадцати и девочка лет восьми. Они смеялись и тут же убегали назад в дом под грозные выражения на грузинском нашего хозяина. Спать нас уложили в комнате на втором этаже, откуда из полукруглого окна открывался изумительный вид на Куру, освещаемую с обеих берегов уличными фонарями.

Вот ведь, думал я, засыпая, какие прекрасные люди грузины! Во всяком случае Гоча и его жена. Чего им не хватало, почему они вдруг так резко захотели независимости и возненавидели русских «угнетателей»? Не один же Шеварднадзе в этом виноват, хотя и он изрядно замутил воду. Причём в составе СССР Грузия неофициально считалась самой богатой республикой, в которую вкладывались огромные деньги. Неофициально в Грузии был де-факто разрешён мелкий бизнес и частное сельскохозяйственное производство.

Вспомнился анекдот, в котором благосостояние грузин описывалось следующим образом: грузин заходит в ресторан, кладёт на столик чемодан, а на вопрос: «Что это», отвечает: «Это кашелёк». А ведь этот, как выразится когда-то Шеварднадзе, «оазис в составе СССР» построила для грузин советская власть. Она же их и развратила.

Поднял нас Гоча, как и договаривались накануне вечером, в 6 утра, хотя я проснулся ещё в половине шестого. Завтрак был не менее вкусным, чем ужин, на этот раз с горячими, из духовки, хачапури. Нет, всё-таки если грузины и считают русских ниже себя, то уж точно не наш гостеприимный хозяин. Он даже на автовокзал нас отвёз бесплатно, дав адрес своих родителей, у которых мы можем остановиться. Но мы с Лукичом в автобусе, посоветовавшись, решили, что не стоит злоупотреблять грузинским гостеприимством, тем более что поселить нас вроде как должны где-то за городом, вместе с остальными участниками турнира.

Кутаиси встретил нас таким же ярким солнцем, которым провожал Тбилиси. Оно словно путешествовало вместе с нами. Сразу же направились в городской спорткомитет, где проходила регистрация участников. Тот находился в здании мэрии, тот бишь исполкома Совета народных депутатов. Десятка полтора студентов-боксёров и их наставники, уже успевшие зарегистрироваться, топтались у входа, под широким и длинным навесом.

Увидел несколько знакомых лиц. Так-то предыдущее первенство СДСО проходило год назад, но для меня, пенсионера, с тех пор прошла целая вечность. Кто-то мне кивнул, я в ответ тоже кивнул. Будько не приметил, хотя, насколько я знал, он в этом году хоть и закончил последний курс сельхозинститута, но собирался по осени в аспирантуру, так что по идее ещё мог выступать как студент.

Ну если и не приехал – ничего страшного, он мне не соперник. Конечно, не пристало разбрасываться такими, пусть и про себя сказанными, заявлениями, но, даже судя по последней нашей встрече в Свердловске, я был сильнее его на голову.

У Лукича тоже тут оказались парочка знакомых тренеров. Постояли, поболтали. До нашего сведения довели, что спортсменов и тренеров селят в санатории «Иверия» в Цхалтубо. Отсюда в санаторий, до которого ехать было буквально двадцать минут, курсировал специально приданный автобус.

На регистрации мы показали свои паспорта, данные были внесены в специальный журнал, и мы тоже душноватому фойе предпочли тенёк на улице под навесом. Через полчаса и автобус, на шасси «ГАЗ-51». Но водитель запускать нас не спешил, объяснил, что постоит ещё минут сорок, не хочется ему полупустым каждый раз мотаться.

Народ тем временем подтягивался к горкому, и снова я видел знакомые лица, но имён вспомнить так и не мог. В отличие от Лукича – тот здоровался-обнимался то с один, то с другим тренером.

А вот и Макс Будько! Тащит на себе аж две сумки, правда, вторая поменьше, наискось через плечо. Рядом тренер, тот же, что и в Свердловск с ним приезжал. Увидев меня, Будько тяжко вздохнул, но затем всё же выдавил из себя улыбку.

– Тоже свыше 81-го боксируешь? – спросил он.

– Ага. Никуда нам с тобой друг от друга не деться.

Как же тут красиво, думал я полчаса спустя, глядя из окна автобуса на горы и поросшие соснами и ещё какими-то хвойными деревьями окрестности. Небольшой курортный городок расположился в окружённой зелёными холмами долине, и санаториев тут было, наверное, с десяток. Как-никак радоновые источники, строилось тут всё с благословления самого Иосифа Виссарионовича, когда-то лечившего в местных источниках свои больные ноги. В том числе и Цхалтубо, где сначала на месте радоновых источников возвели парк, а вокруг него стали возводиться санатории и дома отдыха.

Санаторий «Иверия», как я выяснил в тот же день, когда мы с Казаковым заселились в небольшой номер на двоих, был построен относительно недавно, в 1961 году. Но с присущим сталинским временам размахом, с соответствующей архитектурой. Гости турнира занимали часть правого крыла, всё