— Но это же мерсек, — не менее растерянно посмотрела на него Тиата. — Его прутьями только казнят, они все усеяны мельчайшими, загнутыми, ядовитыми и очень острыми колючками, один удар снимает сразу целый слой плоти с тела и буквально выжигает ее ядом, уже после второго удара спасти человека невозможно, и умирает он в страшных муках, в течение нескольких дней, сгнивая заживо...

— Бр-р-р... — поежился юноша. — Ну и деревья у вас тут растут на обочине дорог. У нас бы такие давно вырубили. Я не имел в виду казни, естественно, пусть дурочке за язык без костей дадут несколько ударов вожжами, этого вполне хватит, чтобы думала впредь, когда, что и кому говорить. А то ведь нарвется однажды, решив, что весь мир под ее ногами. Был случай недавно. Наследница древнего, богатого рода обиделась на меня за то, что я не стелюсь перед ней, и использовала запрещенное зелье подчинения, не выяснив, какое за это полагается наказание. Ее изгнали из рода на алтаре и собирались казнить, причем очень жестоко, мне, чтобы спасти идиотку, пришлось взять ее в рабыни. Потом нашелся парень, который ее любил, и я подарил ее ему.

— Вы были невероятно добры, — опять поклонилась госпожа воинов. — У нас за использование запретных ядов бросили бы в яму с прутьями мерсека кого угодно, и пощады не было бы ни в каком случае, есть вещи, которые прощать нельзя. А вожжи? Это очень гуманно после ее слов.

Она махнула рукой двум высоким, дюжим охранницам, те подхватили завизжавшую наследницу и утащили ее вглубь каравана. Вскоре оттуда раздался свист вожжей, звуки ударов и еще более отчаянный визг Илессы, которую до сих пор никогда не наказывали, что бы она ни творила.

Тиата удовлетворенно кивнула. Пойдет на пользу, и даже ее старшая сестра Илора, мать наследницы, согласится с этим. Это же надо, сказать такое человеку, спасшему тебе жизнь! А какая судьба ждала выживших в руках гархов знали все женщины мира, предпочитая покончить с собой, чем испытать такой ужас.

Вторая просьба чужака пришлась госпоже воинов по вкусу. Возможность получить ребенка от колдуна очень дорого стоила, а тут он сам предлагает, причем бесплатно, и минимум трех готов одарить. Да они все, включая ее саму и поротую наследницу, галопом побегут, стоит ему только пальцем поманить. Ежели родится хоть один одаренный, пусть даже мальчик, то сила рода возрастет многократно, он сразу войдет в ряды высшей аристократии. Обычно колдуны брали за ночь с одной женщиной такие деньги, что мало какой род и даже клан был способен их уплатить. А этот даром готов их осчастливить! Вероятно потому, что чужак, и не знает местных реалий. Этим грех не воспользоваться.

— Вы не будете против, господин, если я приду к вам первой?.. — осторожно поинтересовалась Тиата. — Я не слишком стара для вас?

— Нет, что вы, — улыбнулся Артем. — Именно таких женщин, как вы, я больше всего люблю и ценю. Строгих, сильных, решительных, активных, несколько жестоких, знающих себе цену, черноволосых, с крупной фигурой. Но это немного позже. Вы так и не сказали, есть ли в вашем мире какая-то беда, с которой вы сами не в состоянии справиться.

— Есть... — помрачнела госпожа воинов. — Карс и его культ. Никто не знает, что он такое, но после его появления триста лет назад боги начали быстро слабеть, а затем и вовсе исчезать. А этот... Не имею понятия, откуда взялся, но там, где берут власть жрецы Карса, прекращается всякая нормальная жизнь. Они запрещают вообще все. Только поклонение их господину и жизнь в полной нищете, в землянках. По их словам, люди — земляные черви и должны жить в земле, покорно исполняя волю жрецов и не смея надеяться на что-то лучшее. Карсанитов не раз громили, но они снова возрождаются то тут, то там. Сейчас опять усилились, дело идет к большой войне — жрецам удалось захватить больше тридцати городов из двухсот. А остальные сами по себе, не желают объединяться, не понимают, что с этой бедой можно справиться только общими силами. Извините, я сказала вам неправду, мы едем отнюдь не на ярмарку. Мы — посольство к аристократам Шерата, поскольку не позже, чем через год, войска жрецов двинутся на наш Интар. И то, что посольство ждала засада степняков, говорит о том, что гархи тоже подмяты карсанитами. Они до этого на территорию двухсот городов так далеко не заходили. Ни разу. Тем более, столь малыми силами. У этого отряда, похоже, была цель уничтожить именно наше посольство. Очень жаль, что их не допросить...

— Ну почему же? — возразил Артем. — Сейчас призову душу шамана из-за грани, она все еще рядом болтается, не успела уйти далеко, и допрошу. Кстати, среди ваших людей есть раненые?

— Есть, конечно, — кивнула Тиата. — Их уже перевязывают. Но не все выживут.

— Не нужно перевязок, — усмехнулся юноша, — пусть ко мне подойдут, даже самые тяжелые, тут пока хватает темной энергии, исцелю, причем полностью. Я владею темным целительством и могу лечить только там, где недавно убивали.

Госпожа воинов с трудом сдержалась, чтобы не выругаться от полноты чувств. Такие целители на вес алмазов ценились, их были единицы на весь Илтан! А если он еще и мертвецов призывать умеет, то это вообще нечто. И при этом — мастер меча! Как можно было освоить и то, и другое?! Это же невозможно! Ты либо колдун, либо мечник, третьего не дано. Желание заполучить от чужака ребенка стало настолько нестерпимым, что в паху словно огонь загорелся. Никогда еще Тиата никого так яростно не хотела. Но она терпела, держа лицо и ничем не выдавая свое состояние. Слышавшие их разговор воительницы шушукались, бросая на молодого колдуна жаждущие взгляды.

Отдав приказы привести и принести раненых, она подошла первой, поскольку ушибленный топором гарха бок сильно болел. Кольчугу тупое лезвие не пробило, только сломало ребро и оставило огромный черный синяк. От рук колдуна потянулась темная дымка. Окутала женщину на несколько мгновений, и все закончилось. Тиата отошла в сторону, стащила кольчугу и убедилась, что синяка больше нет. Мало того, не стало нескольких старых шрамов, из-за которых ее живот и спина выглядели страшновато, они просто исчезли. На такое не был способен ни один из известных ей целителей, ведь эти шрамы были оставлены ядовитыми когтями дикого ящера и не сводились ничем. А тут несколько мгновений — и все, их больше нет. Какие-то невероятные чудеса!