– А может, и хорошо, что мы не улетели, – задумчиво протянул Мон. – Куда возвращаться-то? В какой порт? Где я живу?

– «Дедушка» приписан к Илиару.

– И что мне это дает? Прилетаю на Бахор и говорю: «Здравствуйте!» Кому говорю? Кто мой друг? Кто враг? Кому я должен денег, а кто должен мне? Почему цеппель пуст? Я отправился в рейс порожняком? Почему? – Лео выбил трубку и мрачно посмотрел на спорки. – Плохо, конечно, что мы не улетели, но я верю Грозному: отсюда есть дорога. Однако выйти на нее я хочу с полным трюмом воспоминаний.

– В твоих словах есть смысл.

Мон помолчал, после чего уже без надрыва произнес:

– В шкафчике стоит бутылка коньяка. Его ты вредным не считаешь?

– Ни в коем случае.

– Доставай.

Тыква охотно подчинился и разлил янтарную жидкость по обнаруженным на соседней полке стаканам. Однако светская улыбка, которую он нацепил на лицо во время действа, померкла, едва спорки услышал следующий вопрос.

– В небольшой компании всегда кто-то лишний, да?

«Неужели и этот полезет в душу?»

Тыква хотел просто поболтать. В идеальном случае – ни о чем, и никак не рассчитывал на серьезный разговор. А потому ответил прохладно:

– С чего ты взял?

– Я новенький, а ты пришел ко мне.

– Гулял по цеппелю.

– Сынок, я ведь капитан. – Лео мягко улыбнулся и принялся вновь набивать трубку. – Я обязан понимать, чем дышит команда. Я чувствую тех, кто не вписывается.

– Ты молодец. – Тыква глотнул коньяка и нехотя признался: – Допустил пару ошибок.

– Серьезных?

– В меру.

– А вот Грозный, я смотрю, ошибок не допускает.

– На то он и адиген.

– И еще какой! – усмехнулся Мон. – Сам не заметил, как стал ему подчиняться.

– И тебе это не понравилось.

Ты хотел серьезного разговора? Ты его получил. Мы тоже кое-что в делах понимаем и тоже кое-что видим. Ответишь честно или начнешь юлить?

Но, вопреки ожиданиям спорки, Лео не стал скрывать чувств.

– Нет, не понравилось, – медленно произнес он в ответ. – Я капитан «Дедушки». Я привык быть главным.

– Удачи.

– Я рассчитывал на другой ответ.

– Другого нет.

Старый цепарь покачал седой головой:

– Грозный тебя раздражает.

– Но я в него верю, – вздохнул Тыква. – И все верят.

– Теперь у вас есть капитан.

– Который не в состоянии одновременно находиться и у астринга, и в кузеле.

– Все упирается в наличие толковых помощников.

Которые смогут в точности исполнять приказы нового вожака. И тогда роль Грозного упадет почти до нуля. Но что даст смена власти?

– К чему этот разговор? – осведомился Тыква.

И чуть подался вперед, показывая, что не прочь выслушать интересное предложение.

Которое не заставило себя ждать.

– Координаты Ахадира стоят огромных денег. Адиген же отдаст их своим, и мы останемся с носом. – Мон раскурил трубку и продолжил: – Я старый человек, Тыква, мне пора на покой. Да и тебе, полагаю, лишняя сотня тысяч не помешает.

– Не помешает, – согласился спорки. – Но почему ты завел разговор со мной? Только потому, что я оказался в нужное время в нужном месте?

Теперь подался вперед капитан, и собеседники едва не столкнулись лбами.

– Я вижу повадки, парень, я чую, что ты из Омута, – жарко произнес Мон.

Тыква вздрогнул.

– Ты тоже об этом задумывался? – Лео дружески улыбнулся. – Задумывался?

– Да.

– Вот и ответ, сынок: мне нужен помощник, которому уже доводилось ломать людям ноги. Я вижу, что ты решительный и сильный, я уверен, что не ошибся.

– А если не доводилось? – хрипло спросил Тыква. – У людей из Омута разные профессии.

– Если не доводилось ломать ноги самому, ты видел, как это делается, – немедленно отозвался Мон. – И у тебя не затрясутся поджилки. – К потолку отправился еще один клуб дыма. – Мы договорились?

– За сколько ты планируешь продать координаты?

– За двести тысяч цехинов, – твердо ответил капитан. – Не меньше.

Спорки облизнул тонкие губы и кивнул:

– Мы договорились.

– Так и знал, что встречу здесь кого-нибудь, – хмыкнул Рыжий, входя в астринг. – Когда еще увидишь звездную машину?

– Не работающую, – заметила Куга.

– Грозный уверен, что мы все-таки покинем Ахадир.

– Грозный всегда уверен.

– А ты?

– Я…

Девушка осеклась. Рыжий улыбнулся:

– Я ожидал встретить в астринге грустную девушку, тоскующую по обжитым мирам Герметикона, а увидел задумчивую даму, в глазах которой нет ни капли печали.

– Исчезла при твоем появлении…

– К тому же истерика тебе не удалась, – плавно перебил Кугу мужчина. – Грозный и остальные представление скушали, а вот я сразу понял, что ты играешь. Ты разоралась, чтобы остаться в образе. На самом же деле ты восприняла нашу неудачу весьма хладнокровно.

– Ты специалист по женским истерикам?

– Или по актрисам. – Рыжий стал серьезен. – Ты вспомнила, Куга, я вижу – вспомнила. Возможно, не все, но достаточно, чтобы отдалиться от всех. И… – Мужчина прищурился: – И ты не очень-то хочешь покидать Ахадир. Во всяком случае – пока. Судя по всему, ты что-то забыла в своем цеппеле, и тебе нужно на него вернуться.

– Еще пара выводов, и я поверю, что ты полицейский, – усмехнулась синеволосая.

Но в ее глазах загорелись холодные огоньки. Неожиданные для «слабой девушки» и не обещающие мужчине ничего хорошего.

– Я делаю выводы не для того, чтобы тебя порадовать, – тут же ответил Рыжий. – Я вспомнил дерьмовый секрет, и мне нужен партнер, чтобы выбраться из переделки живым.

– Что ты вспомнил?

Несколько секунд они смотрели друг на друга: мужчина – напряженно, девушка – с подчеркнутым интересом. Несколько секунд Куга беззвучно, но с явной насмешкой спрашивала: «Сделаешь первый ход?», а Рыжий лихорадочно размышлял, стоит ли? Несколько секунд, после которых мужчина сдался и тихо произнес:

– Я должен был убить Грозного.

Он не ждал удивленного возгласа и не услышал его.

– У тебя и в самом деле дерьмовый секрет, – спокойно оценила девушка.

Очень спокойно и очень хладнокровно. В астринге стояла не слабая Куга, к которой они привыкли за время странствия, а хищница, равнодушно воспринимающая такие слова, как только что услышанное – «убить». Преступница или нет – неважно, но хищница – точно.