— Послушайте, — говорил он тучным голосом, — наши возможности на пределе. Мы не сможем реализовать проект «Зевс» в столь короткие сроки. Поверьте, Ваше Величество, это не наша проблема… Поставщики сырья не выполняют свои обязательства ввиду того, что в Антарктике за последние два месяца была потеряна часть горнодобывающей инфраструктуры, которая поставляла нам значительную долю редких металлов для наших потребностей. Если мы продолжим работать в ускоренном темпе над проектом «Зевс», то акритская армия, несущая сейчас значительные потери в живой силе и технике в Антарктике, не получит то вооружение, в котором очень нуждается…

— Не думайте об армии, это не ваша прерогатива, — перебил Брауна Алан Филипс, не отрываясь от еды. — Ваша задача реализовать орбитальный проект в кратчайшие сроки, согласно плану, одобренному нами ранее…

— Я думаю, мистер Филипс, — немного возмущенно произнес Говард, ища взглядом поддержки у Императора, — что окончательное решение по этому, так сказать болезненному вопросу, должны принимать не вы…

Император абсолютно никак не отреагировал на эти слова, в то время как Алан побелел от злости, бросив столовые приборы в тарелку.

— Ваше Императорское Величество, — произнес Филипс, повернув голову в сторону Льюиса. — Я, как главнокомандующий, рекомендую вам ввести военное положение на территории мэрии Нанта…

Члены делегации города удивленно переглянулись между собой. Император, поставив кубок на стол, непонимающе посмотрел на Филипса, который уже более настоятельным тоном повторил свою просьбу.

— Объявляю военное положение на территории этого здания, — произнес Император, окинув взглядом публику, сидевшую напротив.

Филипс провел языком по зубам, выковыривая остатки пищи.

— Браун, вы слышали, — утвердительно произнес Филипс. — Согласно Указу Его Величества за номером 2953, который был принят накануне, на территории, где действует военное положение, вся полнота власти переходит к главнокомандующему армией, кем я, собственно, и являюсь. Согласно власти, только что данной мне Императором, всех вас, кроме мистера Брауна…

Алан немного задумался.

— …пока… посылаю на хер…

Викарий испуганно посмотрел на мэра, который суетливо завертел головой. Филипс, поджав нижнюю губу, вскочил с места и, краснея от напряжения, во весь голос заорал:

— Я сказал: пошли вон, отсюда — а — а!!!

Увидев, что даже сам Император содрогнулся, делегация поспешила покинуть зал приёмов, оставив Говарда Брауна в гордом одиночестве. Как только дверь зала захлопнулась, Алан обратился к тучному чернокожему человеку, чьё тяжело забившееся сердце не предвещало его обладателю ничего хорошего.

— Мистер Браун, — произнес Филипс, складывая руки на груди, — может, вы думаете, что политические риски от поражения в Антарктике лягут на Корону?

Филипс широко улыбнулся и, выйдя из — за стола, продолжил:

— Мистер Браун, вы ошибаетесь… Корона превратит ваш консорциум в информационную клоаку и смоет весь позор провала на ваши головы посредством СМИ. Вы будете нести ответ как саботажники… Вы слышали меня, Браун?

Филипс повернул голову в сторону немного припотевшего Говарда.

— Я и Император прибыли сюда для более детального прояснения ситуации с затягиванием сроков по проекту, о чем вы заявили на последней видеоконференции… Послушайте, Браун, ваши танки, летательные аппараты и прочая техника не нужны армии. Ваше оружие бесполезно. Противник использует новую технологию, делая свои стратегические силы недоступными для наших орудий. Союзники используют некую машину, которая непонятным пока для нас образом выжигает электронику нашей техники, превращая оружие в кусок никчемного металла.

Наши парни сдерживают натиск за счет тяжелого стрелкового оружия и ледорубов. Прикрываясь метелью, они постоянно вступают в рукопашные схватки, приблизившись вплотную к оплотам врага. Только так нам пока ещё удаётся удерживать плацдарм в Антарктике. По сведению разведки, машина представляет собой полусферу с какими-то там огнями, диаметром около пяти метров… Браун?

Филипс, подойдя к Брауну, сел на стол рядом с ним, небрежно отодвинув пару блюд.

— Браун, вы понимаете, о чем я говорю?

— Да, — пробормотал Говард, — но даже если остановить все наши заводы, работающие сейчас на оборонный заказ, проект «Зевс» все равно не будет обеспечен на сто процентов…

— Обеспечим за счет гражданского сектора, — сухо отрезал Филипс. — Нет смысла тратить ресурсы на латание дыр в тонущем корабле под названием Антарктика. И пока наша живая сила имеется в достаточном количестве, она будет вгрызаться в ту холодную землю, лелея в мыслях, что где — то там, дома, Родина готовит решающий удар в самое сердце врага — город Хуанди. Без него Кайпианский союз — это шайка поселенцев, которые перегрызутся между собой за влияние в азиатском регионе. В поддержку терпящей бедствие армии Генштаб решил отправить три тяжелых имперских крейсера, на которых установлены плазменные орудия. Также, к удерживаемому плацдарму в Антарктике будет стянута значительная часть подводного флота. Так что прекращайте ваши размышления и переориентируйте все ресурсы на окончательную сборку и отладку рельсовой пушки… Нам как воздух необходимо это оружие…

— Я… Я понял вас, мистер Филипс, — произнес Говард, поймав на себе вопросительный взгляд главнокомандующего. — Мы обязательно дадим проекту «Зевс» полный приоритет…

* * *

На центральной площади перед мэрией Нанта проходил обряд возрождения павших в Антарктике легионов. На площади выстроилось огромное число резервистов, впопыхах собранных для формирования легиона. Чудовищные потери преследовали акритскую армию весь последний месяц, поэтому обескровленные в Антарктике войска требовали немедленного пополнения.

Император, взойдя на трибуну, молча, обвел взором стоящих по струнке солдат.

— Солдаты! — голос Императора, усиленный аппаратурой, прокатился по площади. — Я обращаюсь к вам от имени народа, который вырастил и воспитал вас. В это трудное для Империи время, когда безжалостный враг перешел в наступление, мы надеемся, что вы проявите отвагу и решительность в деле защиты интересов Родины. Надеемся, что вы не посрамите своего знамени и не отступите перед превосходящими силами противника, как это сделали павшие герои второго Нантийского легиона.

Сказав это, он повернулся к подскочившему адъютанту и бережно взял из его рук потрепанный в боях штандарт легиона — трехметровый бронзовый шест с усевшимся на верхушку орлом, расправившим крылья. С «жердочки», на которой разместилась железная скульптура, свисал алый стяг с изображением эмблемы метрополии — сжатым кулаком, от которого во все стороны расходились золотистые лучи. Под эмблемой стояла надпись: «Легион II Нантийский». Местами грязный, местами рваный от пуль, стяг горделиво развевался на ветру.

Многие смотрели на него как на символ несокрушимости имперского духа, но были и те, кто видел в нем тысячи павших, чьи изуродованные тела были наспех сожжены в передвижном крематории, расквартированном в местах боевых действий. Десятками тысяч они покидали суровый материк в виде урн с именами и выгравированными на бронзе боевыми заслугами павшего. Такие урны были в большинстве семей метрополии чем — то вроде священной реликвии, полученной от государства. Государственной пропагандой, с помощью средств массовой информации создавался образ урны как некой «ценности», полученной взамен живого человека.