— Хватит, — простонала я ему в ухо. — Продолжения все равно не будет…

— Тебе восемнадцать уже есть?

Я сжала ему щеки, но Джек и не собирался говорить — ждал от меня ответа.

— Не смешно, дурачок! Не смешно! Джек, пожалуйста, веди себя тихо…

И я сумела приложить палец к его губам, но он мне его прикусил… Вот так и знала! Теперь всю руку откусит с запретными знаниями. С моим пальцем во рту он пробубнил достаточно тихо:

— Если тебе уже восемнадцать, то почему мы до сих пор не женаты?

— Потому что второй час ночи, — пыталась удержать я голос на серьезной ноте. — ЗАГСы закрыты. Пожалуйста, спи, а не хочешь, дай спать мне… — добавила тихо, но намного грубее.

— Но ведь среда не выходной день, и утром они откроются… — не унимался этот малолетний засранец в теле взрослого мужика.

— Утром мне нужно быть не в ЗАГСе, а на складе. Слушай, ты можешь отстать? — я повысила голос, насколько позволяла наша с ним конспирация.

— Этого я тебе не обещал, отстать… Я наоборот жениться на тебе обещал. И ты обещала выйти за меня. Забыла?

— Пожалуйста, спи… — уже почти что взмолилась я.

— Ты так и не ответила: ты выйдешь за меня замуж?

Джек стиснул мне пальцы, на обеих руках: заставил меня поднять руки, но я не сдавалась — надеялась все же поспать.

— Слушай, я вдруг поняла, что восемнадцатилетние мальчики меня больше не интересуют. Ты подрасти немного, — пропела я тихо строчку из известной песни, — согласна подождать. Давай спать. Пожалуйста…

Он снова обнял меня и уткнулся носом в лопатки. В такой позе его и застал Ярослав, в котором вдруг проснулся дух ответственности перед четвероногими друзьями.

— Который час? — не стала я демонстративно выкручиваться из объятий спящего.

— Восемь, — буркнул Ярослав, глядя мимо дивана. — Кот разбудил.

Теперь собака будила меня, шумно лакая воду.

— Что тебе на завтрак приготовить?

— Там уже каша есть…

Я принюхалась. Точно.

— Ну и что? Хочешь омлет? Три дня подряд каша — слишком даже для меня.

Ярослав пожал плечами и бросил, что ему без разницы. Как только за ними хлопнула дверь, я слезла с дивана и, запахивая халат, вошла на кухню. Мультиварка выключена. Запах шёл от кастрюльки на плите. Я тронула ее бок и отдернула руку. Ну прекрасно, прекрасно же! И плевать — я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Я уже давно так хорошо не спала. Чайник ранняя хозяюшка не вскипятила, и я нажала на кнопку. Потом открыла холодильник и вытащила упаковку яиц. За молоком Ярослав уже бегал.

— Зачем ты готовишь? Я уже сварила кашу!

Хотелось огрызнуться — я не слепая! Только глухая, что не услышала ваши шаги даже сейчас. Татьяна Борисовна уже одетая стояла у стола, раскачивая стул. Нервничает — оно и понятно. Застать сыночка в постели с замужней дамой, когда она подыскала ему порядочную невесту — зрелище не из приятных.

— Это для Ярослава. Он терпеть не может гречневую кашу. Сварить вам кофе?

Она кивнула. Я, тоже молча, принялась выполнять обещанное. Надзирательница уселась на стул. Но я ничего не чувствовала — раскаяния уж точно. Пусть считает, что та пощечина в больнице была за дело.

— Женя, держись за перила! — увидела я дочь, обеими руками вцепившуюся в куклу.

На мой крик среагировали оба — Джек ещё и к лестнице в чем был подскочил, и получил в руки куклу. Или куклой! А дочка понеслась ко мне. Пришлось отскочить от кофеварки и подхватить ребёнка.

— Ты не уйдёшь сегодня?

Глаза в глаза, точно в зеркало смотрюсь. Поверь, родная, мне тоже плохо.

— У меня очень много работы сегодня. К тебе тетя Лена придёт, и вы дособираете замок.

— А баба Таня?

Я не повернулась к столу. Не много ли у моего ребёнка бабушек?

— Ей нужно домой. Ты кашу будешь или омлетик?

— Кашу…

Я посмотрела через детское плечико — Джек не сводил с нас глаз, прижимая к груди куклу. Все ещё к голой груди. Ну и джинсами он тоже, понятное дело, не озаботился.

— Забери у дяди Жени куклу. Ему одеться надо.

— А мне?

— А ты в пижаме.

— А он?

— А он без пижамы, — попыталась я обойтись без нервного смеха. — Жень, это твоя кукла, не его… Отнеси ее наверх и иди оденься.

— Я сама не могу…

Я протянула ей руку, другой забрала по дороге куклу. Наверху выдохнула. Только наверху. Услышала, как хлопнула входная дверь, и снова напряглась. Не хочу знать, что подумал про нас Ярослав. Я достала из шкафа новую майку и пиджак с коротким рукавом. За брюками нужно было вернуться вниз. Ярослав уселся в кресло в углу гостиной и держал за ошейник Берьку, который решил, наверное, припомнить Джеку все обиды за раз. Тот не только оделся, но и успел собрать диван, только белье, сложённое аккуратной стопочкой, напоминало о ночи. Сейчас он возился с кофеваркой. Его мать сидела над одинокой чашечкой, сваренной ещё мною. Я достала из холодильника сыр и ветчину, поджарила тосты. Разделила омлет между Ярославом и Джеком. Остальным пришлось есть кашу. Даже Берьке, который единственный выглядел по этому поводу счастливым.

Лена позвонила как раз в тот момент, когда я при полном параде выходила из ванной комнаты. Я послала Ярослава открыть калитку, а сама тихо спросила Джека про кольцо. Оно лежало у него в кармане. Пришлось протянуть ему в прихожей руку.

— Не хочу отдавать его тебе.

— Не начинай с утра пораньше! Отдай кольцо и иди за машиной!

Но за машиной мы пошли все вместе. Зря! Пару раз мне пришлось матюгнуться, когда я чуть не потеряла равновесие на очередной кочке. В итоге Джек протянул мне руку.

— Я просила перепарковать машину? Просила? Или мне в кирзачах на работу надо было ехать?

— У меня в машине есть влажные салфетки.

А рядом с машиной любопытные соседи. Пришлось поздороваться с тетей Надей. Ну, нескучный день моей матери теперь обеспечен.

— Рыжий котёнок просто замечательный, — подарила я любопытствующей убийственную улыбочку.

Да чтоб вас всех! Комары зажрали! Мало моей кровушки напились?

Наконец мы оказались в машине. Говорить ни о чем не хотелось. Сил и так мало, ещё расходуй их на радостную мину. Да и радости никакой от посещения офиса я не ожидала. Лену предупредила, что могу задержаться. Надолго задержаться. Та ответила — без проблем. Только у меня без проблем ничего не бывает. Только в моей семье все хорошо, если вопросы задаёт Сомова Т. Б., хотя до колик хотелось отправить ее к бывшей соседке за разъяснениями.