Гордон и его жена, проявляя деликатность, оставались в гостиной, чтобы не смущать молодых людей. Теперь же они тепло приветствовали своего будущего зятя. Мара-старшая поцеловала его в щеку.

– Как ваши родители, Сэм?

– Прекрасно. Они передают вам горячий привет.

Гордон пожал гостю руку.

– Мы все гордимся тобой, Сэм, гордимся тем, что ты сделал для Соединенных Штатов в этой войне.

– Я сражался за свободу, сэр. Я верю в то, что мистер Эдмунд Бёрк сказал в парламенте: «Единственное, что требуется для того, чтобы зло восторжествовало над добром, – это молчать и ничего не предпринимать».

– В высшей степени похвальные чувства, Сэм. Никто из нас этого не забудет.

Горничная принесла херес и чай с бисквитами и джемом. Обменявшись последними новостями, хозяева и гость заговорили о войне с Испанией и о будущем экономики двух англоязычных мировых держав – Англии и Соединенных Штатов.

– Я верю в благоденствие и процветание наших великих стран, – говорил Гордон. – У нас есть медь, золото, серебро, нефть, пшеница, скот, и наше национальное богатство удвоится и даже утроится в следующем десятилетии. Аризона же – ведущий штат по производству меди в Соединенных Штатах. А в таких местах, как Джеклинг, Рикеттс и Джоралмэн, уже решили проблему открытой добычи ископаемых. Да, сэр, будущее видится мне светлым до самого горизонта. А посмотрите на Англию. Она на вершине славы. «Ведь солнце никогда не заходит в Британской империи». Африка, Индия, Канада, Австралия, Дальний Восток – неисчерпаемый рог изобилия.

Но Сэм придерживался несколько иных взглядов:

– «На вершине славы», сказали вы, сэр. Должно быть, так и есть. Хотя не исключено, что вы невольно сказали больше, чем хотели сказать. С вершины путь лежит только… вниз. Откровенно говоря, следующие десятилетия представляются мне самыми тяжелыми в истории Англии – нам предстоит столкнуться с серьезнейшими проблемами. Мы на пороге войны с Южной Африкой. Мы столкнулись с мятежами в наших колониях в Индии – там беспорядки все последние пятьдесят лет. И в недалеком будущем нас ждет новая угроза – экспансионистская политика Германии.

– Германии? Почему же? Мне казалось, что Англия и Германия связаны узами крови. Разве нет?

Сэм язвительно рассмеялся:

– Вы хотите сказать потому, что королева Виктория – тетка кайзера Вильгельма? Мистер Юинг, всем известно, что и к Виктории, и к Англии он не испытывает ничего, кроме презрения.

Мара с упреком взглянула на мужа:

– Гордон, ты уже всех нас замучил разговорами о политике. Мы с Марой предпочли бы поговорить о чем-нибудь повеселее.

– Да, например, о моих брачных планах и о свадьбе, – согласилась девушка.

Мужчины рассмеялись, и Гордон поднял руки вверх, показывая, что сдается.

– Мой мальчик, для меня не может быть ничего радостнее, чем принять тебя в нашу семью. Но откровенно говоря, я нисколько не интересуюсь вашими так называемыми брачными планами. Это звучит так, будто дамы устраивают какой-то заговор.

Мара бросила на мужа надменный взгляд:

– Захватить в плен мужчину и сделать его своим мужем – такое в наши дни не меньший подвиг, чем победа на войне. Это требует предельной концентрации воли, многочисленных хитростей и уловок.

– Вот, пожалуйста, Сэм. Ты это слышишь из женских уст. Лучше отступи, пока еще не поздно, победа останется за тобой. Что скажешь, если я предложу перейти в кабинет и хлебнуть по глоточку чего-нибудь покрепче, чем херес?

– О нет, папа! – Мара вцепилась в руку Сэма. – Тебе не удастся украсть у меня Сэма сразу же после его приезда. Сядьте и выслушайте меня. Я изложу свой план с-с-свадьбы. – Последнее слово вырвалось из уст Мары со зловещим свистом.

– Я целиком и полностью за, дорогая, – ответил Сэм, – но прежде мне хотелось бы кое-что обсудить… Когда я был здесь в прошлый раз, я выразил намерение спуститься на лодке по реке Колорадо через весь Большой каньон. Поэтому сделал некоторые приготовления. По правде говоря, я задержался в Денвере на целую неделю, чтобы поговорить с некоторыми ветеранами, уже совершавшими такое путешествие. Малый по имени Холл спускался на лодке вместе с майором Джоном Уэсли Пауэллом. Я нанял его, чтобы он изготовил мне подходящее для этого суденышко.

Женщины искренне удивились.

– Неужели вы говорите это серьезно, Сэм? – спросила Мара-старшая.

– О, он серьезен, можешь не сомневаться, мама. Уж если он что-то вбил себе в голову, то становится упрямым как мул.

Сэм обнял невесту за талию.

– Я ведь вбил себе в голову жениться на тебе?

Мара погладила его ладонью по щеке.

– А вот как раз наоборот: это я решила выйти за тебя замуж и как твоя будущая жена говорю тебе то, что Руфь сказала Ноемини: «Не принуждай меня оставить тебя и возвратиться от тебя, но куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты жить будешь, там и я жить буду».

– О подобном путешествии не может быть и речи, – подал голос Гордон.

– Может, – настаивал Сэм.

– В таком случае договорились, – живо откликнулась Мара. – Надо подумать, что я надену и что возьму с собой.

Мужчины, казалось, лишились дара речи. Они уставились на девушку, потом молча переглянулись.

– Лодка достаточно просторная для двоих? – спросил наконец Гордон; он понял, что ничего не добьется запретами и уговорами.

– Да, думаю, она подойдет для двоих. Это будет восемнадцатифутовая лодка с двойным каркасом и разделенная водонепроницаемыми перегородками. Лодка из легкой сосны, удобная и маневренная, вполне приспособленная для переправы волоком. Я рассчитал, что придется взять с собой двести пятьдесят фунтов груза, учитывая продовольствие и оборудование, а теперь груз увеличится до четырехсот фунтов. Нам придется экономить припасы, но я не могу пойти на риск и взять дополнительный груз.

Золотые искры в зеленых глазах Мары вспыхивали и гасли – ее опьяняло предвкушение великого приключения.

– Вспомни, мама, как ты читала мне рассказы о Большом каньоне, когда я была маленькой.

– Как я могу забыть? Знаете, Сэм, еще ребенком, в Уэльсе, я первая поддержала отца, когда он решил эмигрировать. Я поглощала книгу за книгой, глотала их одну за другой, я читала статьи в журналах и газетах, изучала сказания и легенды об Аризоне. Большой каньон был моим наваждением.

Глаза Мары-старшей увлажнились – на нее нахлынули воспоминания.

– Мысль о потоке воды, пробившей себе путь в скальной породе и создавшей ущелье глубиной в милю, а длиной в пятьсот миль, – эта мысль будоражит воображение, потрясает.

– Мне понятен ваш восторг, миссис Юинг. Подумать только: река Колорадо низвергается в пропасть, в Великое Непознанное, как говорили индейцы пуэбло, древние обитатели этих мест.