* * *

Венсан выругался, Тростинка последовал его примеру. Франсуа хотел тоже облегчить душу в проклятиях, но Ален пребольно пихнул его локтем в бок.

– Не смей выражаться при даме, – прошипел он, косясь на Амалию.

Сама Амалия, чьи глаза метали молнии, проговорила сквозь зубы:

– Насколько я понимаю, месье Сен-Мартен, вам совершенно случайно пришла в голову мысль прогуляться в окрестностях замка Элерон именно в то время, когда я оказалась здесь со своими друзьями.

– Баронесса, – очень серьезно ответил Жером, – уверяю вас, у меня и в мыслях нет причинить вам какой-либо вред. Но ваши люди вооружены, и я покорнейше прошу их сдать оружие, иначе может произойти непоправимое.

Сознавая свое поражение, Амалия обернулась к Алену.

– Их здесь человек десять, не меньше, – сказала она, – а нас вдвое меньше. Что будем делать?

– Ничего, – буркнул Ален, бросая пистолет на землю. Остальные последовали его примеру.

Амалия заметила среди недругов взволнованного Люсьена де Марсильяка и издевательски улыбнулась ему:

– А, господин журналист! Собираем средства на избирательную кампанию принца Бонапарта? Или сразу на военный переворот?

– О чем это она? – пробормотал Люсьен, обращаясь к Жерому.

– Прошу вас, баронесса! – взмолился Жером. – У нас и в мыслях нет отнимать у вас что-либо.

– Ага, держи карман шире! – пропыхтел Тростинка. – Так бы мы тебе что и отдали…

– Даже напротив, мы готовы вам заплатить, – продолжал Жером.

Тут, признаться, баронесса Корф перестала что-либо понимать.

– Заплатить? За что?

– За камень, который вам удалось найти, – серьезно пояснил Жером. – За талисман власти.

– Чего-чего? – переспросил Венсан.

– Вы бы не могли пояснить? – в изнеможении попросила Амалия. – Потому что я очень устала и, честно говоря, стала плохо соображать.

Жером важно кивнул:

– Это черный камень, как предполагается, бриллиант, внутри которого время от времени появляется странное сияние, похожее на радугу. Древние называли его «грозой мира», арабы – «владыкой мира» и «черной розой власти», потому что по форме он отдаленно напоминает цветок. Именно этот камень Александр Великий возил с собой во все походы, талисман приносил ему победы над любыми врагами и помог построить империю, подобной которой прежде не видели. После его смерти камень захватил Птолемей, грек, ставший фараоном Египта, – вещь, совершенно неслыханная, но вполне естественная для того, кто обладал талисманом. От него камень перешел к его потомкам, после чего о казался у Юлия Цезаря. Одни говорят, что Цезарь захватил талисман, когда разграбил царскую сокровищницу, а иные – что камень ему поднесла в дар сама Клеопатра. Истинно известно, что камнем власти обладали потомки Цезаря, но много веков спустя Аттила захватил его, и после его смерти камень исчез. В хрониках встречается указание на то, что у Карла Великого был черный бриллиант, приносивший ему многочисленные победы, но сын Карла, Людовик Благочестивый, продал его, подозревая, что в нем скрывается дьявольская сила. Затем камень вновь объявляется на Востоке. Тамерлан не расставался с ним, а Чингисхан даже приносил ему человеческие жертвы, хотя, может быть, это лишь выдумки. Последним владельцем камня был Наполеон, но когда его стали преследовать неудачи, он вынужден был отдать драгоценный талисман на хранение одному своему приближенному, человеку, которому он всецело доверял, с тем чтобы тот потом нашел способ передать камень его сыну. Звали этого приближенного Антуан д’Альбер.

– Однако он вовсе не был так предан императору, как тому казалось, – подхватила Амалия, – и в глубине души оставался роялистом. Странно, впрочем, что вы не процитировали Плиния Старшего или, вернее, те глупости, которые ему пытался приписать ваш знакомый месье Шанталь. В самом деле, чего уж проще – отыскал талисман, и власть над миром принадлежит тебе. А по-моему, у Наполеона, Карла Великого и Цезаря было достаточно данных, чтобы покорить мир своими силами, не полагаясь ни на какие камни.

Жером потемнел лицом.

– Вы мне не верите? – спросил он. – Но ведь вы же нашли его! Я знаю, вы просто не могли его не найти! И теперь, когда вы пытаетесь меня обмануть…

– Сударь, – произнесла Амалия с раздражением, – все, что я нашла, это драгоценности женщины, которая спрятала их здесь, чтобы насолить своему супругу, который порядочно успел ей надоесть. Там были цепочки, браслеты, кольца, пара диадем. Но никаких черных бриллиантов, слышите? Я не знаю, что вам взбрело в голову, и вы все, как заведенные, гоняетесь за каким-то мифическим талисманом. Сильно подозреваю, что на этот счет вам лучше посоветоваться с доктором.

– Вы лжете, – хрипло сказал Жером. – Вы знаете, что это за камень, и знаете, чего он может стоить! Скажите, сколько вы хотите?

– Может быть, нам лучше обыскать их? – предложил Люсьен де Марсильяк. Он покосился на гневное лицо Амалии и добавил: – По-моему, она твердо намерена не отдавать вам его.

– Хорошо, – решился Жером и возвысил голос: – Господа! Положите ваши вещи на землю и выверните карманы, пожалуйста. Обещаю вам, мы ничего у вас не возьмем, кроме камня, и вы сможете спокойно отправиться, куда вам будет угодно.

Поскольку очень трудно спорить с десятком вооруженных людей, сообщники нехотя подчинились.

– Эх, жаль, – вздохнул Венсан. – Отберут они у нас все, как пить дать отберут!

Однако его мрачные ожидания не оправдались. Подручные Жерома обыскали все сумки, заставили бандитов вывернуть все карманы, но, как и следовало ожидать, черного бриллианта нигде не оказалось. Люсьен собственноручно обыскал Амалию, но не обнаружил у нее ничего, кроме револьвера, который поторопился отобрать.

– Вот видите, я же говорила, – сказала Амалия, пожимая плечами. – Никакого черного бриллианта у нас нет!

Жером и Люсьен растерянно переглянулись. Франсуа засовывал назад в карманы свои вещи – платок, отмычки, мелкие монетки, бормоча себе под нос бессвязные ругательства. Внезапно из его рукава выпал темный предмет и покатился по земле.

– Эй, а это что? – насторожился Люсьен.

Прежде чем Амалия успела сообразить, что происходит, Жером, как тигр, прыгнул на предмет и схватил его. То был кусок черного хрусталя, который нашел Ален и выбросил, а Франсуа потом подобрал.

– Все-таки вы пытались меня обмануть, баронесса, – сказал Жером, самодовольно созерцая лежащий на его ладони камень. – Впрочем, я на вас не в обиде.

– Но это же хрусталь! – вырвалось у Амалии.

Франсуа обернулся к ней.

– Он лежал в яме точно в двадцати шести шагах от входа, – грустно сказал он. – А сундук – гораздо дальше.

Амалия застыла на месте. Боже мой, неужели это правда, и она только что допустила величайшую ошибку в своей жизни? Если талисман власти существует и если Антуан д’Альбер спрятал именно его… и только по чистой случайности в той же пещере оказались и драгоценности, спрятанные его прапрабабушкой… Что проку было Людовику XVIII от жемчужины, пусть даже самой прекрасной на свете? Но талисман власти… Вот уж и в самом деле бесценный дар!