– Господи, – сказал Майло. – Морской окунь глубоко?

– Глубоко, – ответил Демон Ром.

Майло на мгновение призадумался. И начал быстро вдыхать и выдыхать.

– Майло, не надо, – сказала Сюзи.

– Когда мы с отцом, – начал Майло, произнося слова на выдохе, – работали в респираторах… началось кровохарканье… от испорченных мембран… так что пришлось… задерживать дыхание… минуты по две… и я умею плавать… пусть и не умею ловить…

Демон Ром раздал ныряльщикам короткие деревянные гарпуны.

– Майло, – сказала Сюзи, – послушай, ты…

– Я иду, – сказал он, ощущая непривычную легкость.

– Джейл! – заорала Сюзи.

– Пусть идет, – сказала Джейл.

Демон Ром подскочил и, не сильно стараясь скрыть ухмылку, вручил Майло его гарпун.

О чем они умалчивают? Чего он не знает?

– По счету один! – крикнула Джейл. – Три… два… один!

Ребята еще раз глубоко вдохнули и нырнули через планширь. Майло влетел в воду первым.

Окруженный прохладной лазурью, он толкался ногами и греб, устремляясь в глубину, где вода становилась густо-синей. Как перевернутое небо. Островитяне пронеслись мимо, точно выпущенные в воду стрелы. Через секунду они были в шести метрах под ним. В семи. Черт возьми! Как им удается? Распрямив руки и ноги, они волнообразно изгибались, почти как дельфины. Майло попробовал повторить и стал погружаться быстрее, а темнота вокруг стала сгущаться. Он уже потерял остальных из виду. Легкие начинали гореть, но он не мог сдаться и повернуть назад. Рыба должна быть где-то рядом. Внутренний голос предупредил: То, что ныряет, должно всплыть, и на это уйдет время. Проклятье. Майло перекувырнулся и устремился к поверхности. Придется многому научиться, подумал он. Спешить не надо. Черт, дневной свет наверху еще так далеко. Все же он добрался. Он вынырнул в агонии боли, разрывающей легкие. Открыл рот с хриплым всхлипом, засасывая воздух, как анаконда. В рот попала вода, да плевать. Он закашлялся. Сюзи вцепилась в него и затащила на борт. Он чувствовал, как из глаз и ушей сочится кровь.

– Ты чертов придурок, ясно? – орала Сюзи. Наверное, она его ударила. Он не мог сказать наверняка: одна его часть была разбита, остальные части мертвы. – Ты, козел, хуже двухлетнего ребенка, и пусть я сдохну, но…

– Оставь его, – произнес детский голосок. Демон Ром. – Пусть придет в себя. Он храбрый.

– Козел он, – процедила Сюзи.

– Он учился. Но Джейл все равно разозлится.

Когда Майло смог пошевелиться и сесть, прочие ныряльщики вынырнули, будто рыбы, отчаянно глотая воздух. У некоторых, включая Джейл, на гарпунах билась рыба, размером с младенца, с длинными красными усами и узкими плавниками.

Младшие помогли им вскарабкаться на борт. Праздник! У них еще оставался запас еды и воды на время, когда Юпитер закроет солнце и спустится темнота. Они начали петь. Майло присел возле Джейл, которая полулежала, прильнув к Чили, и сказал:

– В другой раз я все сделаю как надо.

Он не знал, как именно, но был уверен, что сможет.

Но Джейл отрезала:

– Нет.

– Послушай, – начал он, – на ползуне…

– Забудь о ползуне, – прервала она. – Подождешь, пока у Чили будет время тебя научить. Вы оба с Сюзи обучитесь, и потом…

Только Майло уже поднялся и направился к своему месту около мачты.

– Эй, Майло, – сказал Перец Чили ему вслед. – Джейл здесь капитан. На воде даже ее отец делает, как она скажет.

Чтобы отвязаться, Майло стал слушать воображаемую мелодию. На другой день, когда Фродо заметил радужек, Майло схватил гарпун и нырнул вдогонку за остальными, прежде чем кто-нибудь успел его остановить.

– Черт, Майло! – крикнули Сюзи и Демон Ром.

Только Майло их больше не слушал – теперь голоса в его голове делились с ним опытом из его прежних жизней (как они уверяли).

Если представить свой мозг как дом с мастерской внутри и открыть эту мастерскую, там найдешь инструменты, способные улучшить его работу. Он припомнил, как плавал совершенно голый в открытом космосе.

Припомнил, как медитирует с Буддой (ну да!). Вдох, выдох. Дыхание не просто втягивание воздуха. Это возможность войти в ритм с окружающим тебя миром. Даже когда не дышишь. Он проплыл мимо Джейл, покосившейся на него с удивлением. Вода вокруг потемнела. Давление и движение. Баланс. Цепочка светящихся пузырьков из темноты… Майло ударил гарпуном (не забывая про дыхание, пока гарпун дергался в его руке, пытаясь вырваться). Затем подъем наверх, к волнам, теплому солнцу и свету. Но, как ни странно, никто не подал ему руку, так что пришлось карабкаться на борт самому. Никто не похвалил его рыбу и даже на него не взглянул.

– А, ясно, – сказал он вполголоса, поскольку теперь, наконец, понял.

У них были свои капитаны и правила, которые помогали им выжить. Сейчас ему повезло, но ослушаться Джейл мог только полный урод.

Он не старался поймать чей-то взгляд, пока они собирали рыбу и поворачивали домой.

Сюзи села с ним рядом.

– В этот раз ты был крут, – сказала она. – Куда лучше, чем в прошлый. Ловко сработано. Ты, выходит, не так прост, как казался. Но Джейл это так не оставит.

– Сюзи, – вмешался Перец Чили.

– Отвали, Чили, – огрызнулась она. – Повернулся к нему спиной, стало быть, и ко мне.

Бровь Майло шевельнулась. Он любил ее.

Когда на следующий день вдали показался остров, он все еще оставался изгоем.

Отлично. Они с Сюзи, Мамой и близнецами построят свою деревню на другом берегу острова. Теперь он умел добывать рыбу, да и овощи они смогут выращивать.

– Эй, – Сюзи ткнула его большим пальцем ноги, выводя из дремы.

Было таинственное время затмения. Огромная планета повисла дырой в небе, окруженная туманным ореолом и мерцающими звездами.

– Эй, – повторила Сюзи, укладываясь рядом, к нему лицом. – Ты помнишь, что мы встречались раньше?

– Конечно, – шепнул он. – В день, когда начался мятеж.

– Нет, еще раньше. До этого.

– До этого нет. Наверное, мы где-то пересекались, на техническом или общем уровне, но уж точно не ходили вместе в школу или на симуляторы.

Она закрыла ему рот ладонью.

– Слушай, помнишь наш разговор насчет голосов?

– Из-за них у меня теперь проблемы, – буркнул Майло.

– Думаю, эти голоса как воспоминания… из наших прошлых жизней.

Майло подумал о том, что случилось, когда он нырнул. Премудростям о дыхании его никто никогда не учил.

– По-моему, – сказала она, – ты не случайно кажешься мне знакомым.