– А затем использовать против него же?

– Нет, нет, мой юный друг. В этом-то весь секрет. Никогда не использовать против него – во всяком случае, открыто. Храните ваше открытие при себе и тщательно оберегайте тайну после того, как дали ему понять, что вам все известно. Ваш отец совершил ошибку – открыл свой секрет на людях, рассказал всему свету, что Обри Мун – трус. Если бы он промолчал, а затем дал ему знать, что видел, как он на пожаре отталкивал женщину с ребенком, Мун дорого заплатил бы, чтобы его поступок остался никому не известным. И если бы ваш отец захотел стать генералом НАТО, продвигал бы его наверх, а не тратил бы деньги и влияние на то, чтобы сломать ему жизнь. Ваш отец открыл карты до того, как уладил дело.

– Вы еще что-то говорили о цинизме, – пробормотала Элисон.

– Разумеется. Это условие выживания. В отеле, наверное, нет ни одного постоянного гостя, о котором я бы не знал чего-нибудь такого, что он хотел бы от меня скрыть. Изучение людей превратилось в мое главное занятие. Знаю, кто из супругов кому изменяет. Кто живет не по средствам. В повседневной жизни это гарантирует, что со мной любезно поздороваются, хотя в противном случае могли бы просто не замечать. Но может принести гораздо большую пользу. – Шамбрен усмехнулся, подцепил на палочку очередной рыбный шарик и вытер салфеткой пальцы. Уже у двери он обернулся.

– Есть вопросы, дети мои?

– Что у вас на Обри Муна? – спросил Джон.

– Мун – уникальный экземпляр, – ответил управляющий отелем. – Его грехи были в течение четверти века достоянием общественности. Он умудрился превратить их в активы. Знает технику скрытого вымогательства не хуже, если не лучше меня. Если ему известно, что какой-нибудь грех водится за вами, настоятельно рекомендую как можно скорее удрать. – Шамбрен колебался. – Коль скоро я уже так много о вас наслышан, Джон, мне будет интересно познакомиться с остальным. Однако, полагаю, лейтенант Гарди взял с вас обещание молчать.

Шамбрен добродушно улыбнулся, вышел и закрыл за собой дверь.

– Поразительный человек, – сказала ему вслед Элисон.

Через пять минут в кабинет Элисон явился лейтенант Гарди. Джон еще в вестибюле связался с Джерри Доддом и просил, чтобы тот нашел полицейского.

Гарди был свидетелем всего, что происходило в «Гриле», и не захотел выслушивать рассказ об уже знакомых ему событиях.

– Что вы заметили, чего не было на поверхности? – нетерпеливо спросил он.

– Ничего. Что я должен был заметить? – удивился Джон.

– Черт возьми, Уилз, вам следовало высматривать того, кто отвалил десять тысяч зеленых за то, чтобы вы кокнули человека. Если мы верно о нем судим, он тоже был в «Гриле» и следил за представлением Обри Муна. Так что вы видели?

Джон медленно покачал головой:

– Боюсь, я, подобно остальным в баре, увлекся тем, как вели себя Мун и компания. К тому же с самого начала стало очевидно, что он меня узнал и что-то рассказал Шторму.

– Понятно, – буркнул Гарди. – А чего вы ожидали? Что после того, как он двенадцать лет преследовал вас, не знает, как вы выглядите? Я наблюдал за всем и за вами и могу сказать, что тот, кто дал вам денег, чтобы убили Муна, должен остаться довольным. Невозможно вообразить, чтобы кто-то мог ненавидеть другого человека сильнее, чем вы Муна. Мистер Икс наверняка считает, что его капиталовложения еще способны окупиться. Но вы с мисс Барнуэл должны были попытаться его вычислить. Неужели ничего не подметили?

– Меня настолько захватило происходящее, что забыл, зачем туда пришел, – ответил Джон.

Гарди кисло улыбнулся.

– А мисс Барнуэл отстаивала при всех свою добродетель и, естественно, вокруг ничего не замечала.

– Спасибо и на том, что отдали должное моим трудностям.

– За последние сутки я кое-что выяснил об этом месте. – Гарди потер подбородок ладонью. – Все похожи друг на друга. Да, конечно, есть толстые и худые, высокие и коротышки, темные и светлые – но все на одно лицо. Смотрят бесстрастно, с презрением, прячутся под лакированной маской. Но у некоторых бесстрастность дает трещину, и они, как простые смертные, жадно впитывают витающие вокруг слухи, чтобы покопаться в грязном белье ближнего. Но я не заметил такого, кто бы наблюдал за вами, Уилз. Надеялся, вы почувствуете. Бывает, что слежку ощущаешь кожей.

– Простите, – потупился Джон, – но есть кое-что, о чем я хотел рассказать, и поэтому послал за вами. Шамбрен знает, кто я такой и что согласился сотрудничать с вами.

– То-то мне показалось, что он посмеивался надо мной, когда встретил в вестибюле. Так ему известно все? Деньги, письмо, на что мы нацелились?

– Мы ему ничего не открыли. Он все объяснил сам. Раскусил меня сразу, как только мы познакомились. Знает о нашем разговоре в этом кабинете. Если ему известно что-то еще, он не сказал. Но у него есть свои каналы, если что-то необходимо выяснить.

– Я вас предупреждал о возможности утечки. Здесь все дырявое, словно решето. Пусть копает со своей стороны. Мы будем заниматься тем, что решили. Об этом будем знать лишь мы и комиссар. Что еще?

Джон достал скомканный клочок бумаги, который в «Гриле» ему бросила на колени Марго Стюарт, и протянул полицейскому.

– Забыл рассказать, что вчера вечером познакомился с этой женщиной в «Трапеции». – Джон описал Элисон и Гарди, как провел время с Марго Стюарт в баре.

– Секретарь Муна, – пробормотал полицейский. – Как вы полагаете, что ей от вас нужно?

– У меня появилось ощущение, что она знает, кто я такой. И совершенно точно, что она не любит Муна. Думаю, мне следует с ней встретиться.

– Конечно, встречайтесь, – подхватил Гарди. – Это ваша задача: беседовать со всеми, кто пожелает с вами говорить. Только в следующий раз наблюдайте и слушайте. Не позволяйте окружающему отвлекать вас. – Лейтенант покачал головой. – Вот что я вам скажу: в «Гриле» заметил всего одного человека, который реагировал не в соответствии с тем, что чувствовал. Мун переменился в лице и, разозлившись, перешел на крик. Шторм стал похож на голодную собаку, которая ждет, чтобы со стола упал ошметок грязи, чтобы запихнуть его в свою колонку. Мисс Барнуэл смутилась и разозлилась. Вы, Уилз, вспыхнули, стоило вам увидеть Муна. Официанты и метрдотель выполняли свою работу, но при этом шушукались. Постояльцы таращились. И только один человек держался, будто ничего не чувствовал.

– Шамбрен, – прошептала Элисон.

– В самую точку, мисс Барнуэл. Он явился защитить вас и организатора банкетов. Должен был досадовать на Муна за то, что тот устроил сцену. Открыто признает, что терпеть его не может. Хлебнул от него за два года, что тот живет в отеле.

– Вы считаете, что он мог… – начал Джон.

– Я сказал лишь, что по его лицу никто бы не прочитал как по книге. – Гарди встал. – Повидайтесь с этой Стюарт и сообщите мне, что наклевывается. И перестаньте ловить ворон – наблюдайте, прислушивайтесь к тому, что происходит вокруг. Следите за ситуацией. Если этот тип догадается, что вы его надули, вам грозит крепкий удар под зад.