– Завтракать, ребята, сейчас же! – отмерев, хлопаю в ладоши. – Вы до невозможности непослушные! – топаю ногой и забираю у них щенка. – Так, а для тебя я отдельно готовить буду. Наверняка у тебя особое меню, – чмокаю его в мокрый носик. И в последний момент уворачиваюсь от шершавого языка.

Строго зыркнув на голодных мужчин, указываю в направлении кухни.

– Да идем, идем, – бархатно смеясь, Тимур поднимает Владика и усаживает себе на локоть. Несет через всю гостиную. Поравнявшись со мной, тихо бросает: – У меня в машине еда на заказ и детский набор. Возражения не принимаются, вредная, – осекает, стоит лишь мне открыть рот.

Впрочем, Владика можно иногда побаловать. Тем более, пока он болеет. Да и как отказать?

– Меня в этом доме все равно никто не слушает, – бурчу себе под нос, но тут же расплываюсь в улыбке. Как же уютно и хорошо, будто мы сто лет вместе были. И еще столько же проживем.

Глава 44

Тимур

Очередная ночь без сна. Несмотря на насыщенный событиями и эмоциями день, я не могу сомкнуть глаз от тревоги. После разговора с Воскресенским она лишь усилилась.

Все сходится. Ответ очевиден. И от этого что-то остро колет в груди, ковыряя дыру и пробивая путь для бурлящих потоков крови, наполняющих жизнью каждый орган.

Неожиданно. Обнадеживающе. И в то же время… хреново.

Факты, свидетельства медиков, документы – все указывает на то, что я нашел своего сына. Недаром привязался к ураганчику с первой встречи. Не зря он доверился мне. Не просто так в стенах моего дома так уверенно и настойчиво разлеталось будоражащее душу «папа».

Маленький человечек. Подарок из прошлого. И надежда на будущее.

«Замороженный эмбрион не был утилизирован», – на повторе крутятся слова друга-юриста. Мне солгали, чтобы не вызвать еще больший гнев и не навлечь проблем на клинику. Еву тоже ввели в заблуждение, если она свято верит, что ребенок ее и мужа. Правда, я не понимаю мотивов тех, кто обманул ее. Воскресенский готов копать под Меркуновых. Ну, а я – закапывать Игоря, когда истина откроется.

Осталось лишь провести тест ДНК, который мы перенесли из-за болезни Владика. Словно малыш дал мне время подумать.

Но даже если вдруг родство не подтвердится, мне уже все равно. Я принял решение. Только не знаю, как отреагирует Ева. С ней надо аккуратно. Бережно.

Слышу собачий лай за дверью и от неожиданности выпускаю ручку из пальцев. Не могу привыкнуть, что в моем доме так шумно. Иду на звук, цепляю кадку с драценой, забыв, что сам согласился поставить ее в своем кабинете. Во-первых, потому что цветы Евы не помещались в гостиной. А во-вторых… Надоело быть кактусом и лицезреть его колючки на рабочем столе.

«Люблю жизнь во всех ее проявлениях», – вспоминаю фразу Евы, брошенную с улыбкой. И сам ухмыляюсь.

– Ну, чего ты меня зовешь? – открыв дверь, приседаю перед щенком. Треплю его по пушистой морде.

Лизнув мою ладонь, он начинает кружиться, а потом срывается с места. Ведет меня к комнате Евы и Владика. Просится внутрь.

– Забыли тебя? – аккуратно толкаю деревянное полотно.

Впускаю Тимку (как же непривычно его так называть), а он летит прямиком к Владику. Заскакивает на кровать и ложится возле его груди. Пусть лечит.

Ищу взглядом Еву, но ее подушка пуста.

– Игорь? – доносится из кухни приглушенно. – У тебя новый номер?

Как под действием магнита, притягиваюсь к Еве. Останавливаюсь напротив, ловлю ее испуганный взгляд. Нас разделяет барная стойка, в которую я упираюсь кулаками.

– Да, ведь старый ты занесла в черный список, – в полной тишине отчетливо слышится грозный, но путаный ответ. Язык у Меркунова заплетается, а значит, на сознательный, нормальный разговор рассчитывать не стоит.

Послать бы урода и заблокировать этот номер тоже. Но решать Еве.

А она смотрит на меня глазами затравленной лани. Не дождавшись реакции, выдыхает, на секунду прикрыв глаза, выставляет перед собой руку с трубкой. И внезапно… включает громкую связь.

Опускает телефон на стойке между нами. Ровно посередине. Чтобы я все слышал.

Напоминает мой жест в кабинете, когда позвонил Воскресенский. С моей стороны это был знак доверия. Со стороны Евы – даже больше! Важнее. Она открыта передо мной как никогда.

– Что ты хочешь? – всегда ласковый, тонкий голос сейчас отдает сталью. Ощущение, будто мое присутствие придало хрупкой фее сил.

– Ты пропустила повторный анализ ДНК. Не привезла… этого…

Морщусь, сжимаю ладони в кулаки. До белых костяшек. Которыми бы с удовольствием превратил морду Меркунова в фарш. Несмотря на то, что я привык решать проблемы иначе. В его случае – особый подход.

Готов для начала разбить телефон, но маленькая ладошка накрывает мою руку. Остываю мгновенно.

– У «этого» есть имя, – строго чеканит Ева, защищая своего сына. Моего… Нет, нашего. Так будет правильнее всего. – Владик болеет, мы перенесли время.

– Как болезнь может повлиять на результат? – мямлит пьяное существо.

– Болезнь может повлиять на ребенка, – тон становится уничтожающим. А пальчики на моей руке, наоборот, нежнее. Успокаивающе ведут вверх по предплечью. – Я не потащу сына в таком состоянии в клинику.

– Хочешь скрыть что-то? Ты просто лживая... – из динамика летят ругательства. – Подстроить результат? Учти, я тоже там буду. И прослежу, чтобы…

Поднимаю телефон, переключив его на обычную связь, и прижимаю трубку к уху.

Урод.

– Я тоже буду там и прослежу за тобой, Игорь, не сомневайся, – говорю так ровно, что сам удивляюсь собственной выдержке.

Впрочем, в этом заслуга Евы, которая обходит стойку и оказывается рядом со мной.

– Тимур?.. Викторович? – Меркунов меняет стиль беседы. – А вы почему отвечаете с ее телефона… Ночью, – соображает заторможенно. Могу поспорить, что слышу, как скрипят остатки его мозгов. – Моя жена у тебя, что ли? – резко переходит на «ты».

Ревность пробивается? Раньше надо было думать, кого теряет.

– Без пары подписей бывшая, – выплевываю зло. И отчаянно надеюсь, что Ева не передумает. – И пока они не будут поставлены в нужных местах, считай, что я представляю ее интересы вместо адвоката. Впредь звони на мой номер, Еву не беспокой. О дате и времени проведения теста тебя уведомит Воскресенский.

Замечаю, как глаза феи округляются от шока. И притягиваю ее к