что есть выходные дни, и это святое. И вызовы исключены. Пусть хоть у десяти бегемотов разом отвалятся зубы. Ни за что!

— И что теперь? Я будут взглядом спасать твоих кошачьих? — проворчал он.

— Совсем не взглядом, — радостно сообщила жена, не замечая его дурного настроения. — Вон — прилетел автомат.

Реанимационный транспортировщик обогнал их и висел у изножья луча.

— Может, и без меня обойдется?

— Ну, милый, ну неужели тебе не интересно кому-нибудь здесь помочь? Ты будешь в самой гуще событий.

И почему женщины так любят быть гуще? Нет, не будет ждать вечера, после экскурсии твердо обозначит свою позицию. Через пару секунд внизу открылись последствия безжалостной бойни: растерзанное тело несчастного буйвола в луже крови. Выглядело оно кошмарно — расползающийся бурыми лохмотьями мешок, и Сэм, забыв недовольство, спрыгнул и рванул к опустившемуся реаниматору. Роботы поднимут тело, и он быстренько возьмется за дело. Восстановить можно и не такое…

— Вот твари, чуть не сожрали животное!

— Сэм, подожди, — Лулу бросилась за ним и схватила за руку. — Не буйвол! Буйвол — это же модель, мы здесь из-за леопарда.

Только сейчас шокированный расправой он увидел чуть в стороне от «мясной разделки» пятнистую кошку. Морда лежала на лапах, а с плеча свисал большой лоскут кожи. Обнажившаяся плоть сочилась кровью.

— Но… А буйвол?

— Да это же модель, Сэм! Очнись!

Лулу дунула в лицо, и до него наконец дошло. Как не понял сразу, ведь эти дешевые подделки обрыдли еще на Гамме. Экономия в воссоздании живой природы на Дальних Пределах.

— Он что, охотился на ЭТО?

— Конечно, я охотился на ЭТО. На что мне еще охотиться? — рыкающим ворчанием встрял огромный кот. — На тех, кто задает глупые вопросы?

— Черт, — дернулся Сэм. — Не привыкнуть мне к говорящим зверям.

— Не привыкнуть ему, — фыркнул кот. — Сначала залепи мне плечо, а потом неразвитыми привычками делись.

— Ни здрасьте, ни пожалуйста, но хамит. Они все такие наглецы, Лулу?

— От тебя я тоже здрасьте не услышал, человек.

Сэм резко повеселел и присел у леопарда. Рана выглядела серьезной и наверняка была болезненной: не только оголенная плоть, но и порванные почти до кости мышцы. Ясно, что кот расправился с моделью буйвола на адреналине, не чувствуя боли. Сэм прикоснулся к мощному плечу, и зверь дернулся и зашипел, обнажая клыки. Операционный стол транспортировщика идеально сконструирован, чтобы загружать и поднимать на платформу даже очень крупных животных. Но отвозить леопарда в специально оборудованное нет смысла: заклеить такую рану — достаточно домашней аптечки и немного практики.

Подчиняясь приказу силовые захваты операционного модуля опустились к пострадавшему. Но леопард недовольно ударил хвостом, с усилием поднялся на лапы и тяжело вспрыгнул на наклонившуюся плоскость. Улегся на бок. Видимо, не первый раз подставляет раны. Веселые искорки анестезии пробежались вокруг плеча, и дальше дело Сэма. Быстрыми движениями соединяя мышечную ткань, он опять думал о Грауве — как тот лежал весь в кровавых потеках и бормотал такое, что стоило бы заклеить рот идиоту. Зря не заклеил, наслушался. И зря не приковал капитана корабля в медицинском отсеке. Теперь жалел.

— Зачем охотиться на здоровенного буйвола? Неужели недостаточно антилопы? — с трудом переключился он на пациента.

— Антилопы глупые и трусливые. На них не интересно.

— Модели не могут быть ни глупыми, ни трусливыми — это просто программа.

Биоконструкции — всего лишь дистанционно генерируемый и программируемый силовой каркас с кусками сочного мяса с шерстью сверху.

— Я на них охочусь, человек, а не ты. Значит, лучше знаю, какие.

— И как тебя зовут, охотник?

— Пард.

Сэм со всей серьезностью кивнул, а Лулу отвернулась, пряча улыбку.

— А меня Сэм. Так вот, уважаемый Пард, в природе леопарды обычно охотятся на дичь поменьше буйвола.

— Мы тут другие. Смотрим на перспективу.

Боль Пард чувствовать перестал и по-кошачьи лениво потянулся, когда Сэм дезинфицировал ионным потоком восстановленное плечо.

— А-а? На перспективу — это понятно. И кто же запустил этого буйвола?

— Я и запустил. Каждый сам готовит себе охоту. Если одиночка. Про прайды говорить не стану.

— Но сам-то ты себе шкуру не зашиваешь. Поэтому был бы ты осторожнее, Пард.

Тот уже поднялся и мягко, проверяя ощущения в лапах, спрыгнул на землю. Далеко не ушел, тут же уселся и стал вылизывать бок, пробираясь языком все выше и выше к пострадавшему месту. Сэм с Лулу стояли, как дураки, дожидались, когда им милостиво сообщат, что в услугах больше не нуждаются. Но кот не торопился с процедурой и прощанием.

— Не болит? — озаботилась Лулу.

— Классно починил, док. Спасибо. Можешь заходить в гости к Парду.

Поднялся и потрусил в сторону. Какое-то время Сэм в немом изумлении смотрел вслед.

— Вот ведь наглец! Могу, значит, заходить в гости к Парду. Спасибо, ваше кошачье величество.

Лулу расхохоталась.

— Ну, не каждому выпадает такая честь. Меня вот до сих пор не пригласили.

— И нечего там делать, — буркнул Сэм и осмотрелся, ища глазами энергосекцию.

Искусственная среда для разумных кошек походила на природу и разительно от нее отличалась. Трава под ногами и не трава вовсе, а микродеревца, гибкие, пружинящие, превращали поверхность земли в невытаптываемый зеленый ковер. Справа тянулись эбеновые деревья, специально спроектированной формы. Стояли как раскрытые зонтики — высокая плоская крона и листья, растущие параллельно земле.

— Зачем такие деревья? — спросил Сэм.

— Кошки любят на них забираться, сидеть, и когти точить об эбен.

Лулу подняла руку с интеркомом и взглянула на голографические значки.

— Лио сообщает, что ожидает нас.

— Лио? Это кто?

— О! Это лев. Он считает себя истинным гласом народа, занимается в мэрии Зоосити связями с общественностью.

— Пропагандист крысы?

— Этого ты ему не говори, — улыбнулась Лулу. — И имей в виду, мы находимся на территории Лиопрайда.

— Он здесь главный самец?

— Он так считает. Лио — лев-одиночка. Впрочем, никто из других одиночек и членов прайдов, проживающих здесь, — не возражали против названия Лиопрайд.

— И мы не будем.

С воздуха окрестности Лиопрайда открылись во всей красе. Высились островки эбеновых деревьев, тянулись каменные лабиринты: обсидиановые полупрозрачные выступы, матовая чешуя навесов, площадки с зеленой порослью. Где-то под камнем прятались входы в логовища, но рассмотреть сверху невозможно.

— Что это за купол? — спросил Сэм.

В середине района выгибался огромный, будто сделанный из хрусталя, купол.

— Место отдыха. Собираются и рыси, и леопарды, и львы, и остальные, кто здесь селится.

— Центральная площадь Лиопрайда, что ли?

— Ой, не надо, милый, говорить таким голосом, полным издевательского недоверия. Вон, кстати, и Лио.

Гривастая тварь лениво развалилась на ветке дерева и, полуприкрыв глаза, управляла голограммой космического боя. Сэм узнал