в деле развития коневодства в России – здесь заводчики представляли новые породы, предлагали коней для закупок в армии. Ставки на красносельских скачках были категорически запрещены. Дело было государственной важности, и азарту здесь не было места.

Офицерские скачки в Красном Селе под председательством великого князя Николая Николаевича были высочайше утверждены в 1857 г. «Его Высочеству угодно, чтобы там устроен был временный открытый манеж. Он должен состоять из одного только борта, длиною и шириною по мере манежа Главной придворной конюшни»[100]. Проект и смету на устройство временного деревянного открытого манежа для офицерских скачек составил архитектор А. И. Штакеншнейдер. Манеж представлял собой прямоугольное в плане сооружение в виде бортового ограждения с откосами, построенное из дерева. Он имел два входа и балконы для судей. Над судейскими балконами устроили три парусиновых шатра. Щиты, составлявшие ограждения, крепились между собой крючками и угольниками. В 1872 г. великий князь Николай Николаевич-старший, уделяя большое значение развитию военного скакового спорта и не удовлетворяясь существовавшими в кавалерии обязательными испытаниями, решил устраивать ежегодно общие скачки – состязания на четыре версты для желающих офицеров всей кавалерии и конной артиллерии. Для состязаний, кроме скакового круга, возвели деревянные трибуны, царский павильон, судейскую беседку. Ежегодные скачки проводились в торжественной обстановке при большом стечении зрителей, прибывавших в экипажах, пешком, верхом, на поездах из Петербурга, Петергофа и Гатчины. На трибунах и в царской беседке, задрапированной красным сукном, цветами и зеленью, обычно развевались флаги. Места на трибунах делились на ложи и «места ниже лож», за которые соответственно платили по пятнадцать рублей и по одному рублю. А. П. Верландер указывал на наличие галереи купца Малафеева (очевидно, сооруженной на его средства), где ложи стоили от семи до двадцати рублей, а стулья и кресла – от одного до трех. На чертежах ипподрома, датируемых 1870-х гг., виден скаковой круг в форме эллипса, трибуны с ложами. Между трибунами находился павильон для членов императорской фамилии. На другом чертеже конца XIX – начала XX вв. обозначены три трибуны, императорский и судейский павильоны. На фотографиях того времени можно также рассмотреть оригинальную архитектуру павильонов, напоминающих одновременно и походные палатки лагеря, и древнерусские шатры. Все постройки выдержаны в популярном в конце XIX в. неорусском стиле, с красивой резьбой, украшениями на крышах, где размещались флаги. К сожалению, ни одна постройка ипподрома не дошла до нашего времени. Лишь название платформы напоминает о великолепном прошлом.

Два учреждения Удельного ведомства в Красном Селе требуют нашего внимания: Удельное училище и Удельная больница.

Заслуга создания системы образования принадлежит Льву Алексеевичу Перовскому, главе Департамента уделов Министерства императорского двора. Руководил он ведомством на протяжении тридцати лет. В период его управления в удельных имениях стали открываться сельские училища. Оказалось, что не было людей, способных занять учительские должности в удельных деревнях. Для подготовки будущих учителей было основано два Главных удельных училища, одно – в Москве на 50 мест, другое – в Красном Селе на 30 мест. В 1829 г. были готовы помещения, на устройство каждого из них департамент израсходовал до 60 тыс. руб. ассигнациями. Училища эти были закрытыми учебными заведениями, имевшими два класса – «нижний» и «высший». В первом преподавались чтение, письмо, краткий катехизис, священная история и четыре арифметических действия, а во втором – пространственный катехизис, священная история, чистописание, краткая российская грамматика и полный курс арифметики. Закон Божий преподавался в училищах священником, остальные предметы – учителем и его помощником, в нижнем классе – по методу взаимного обучения. С 1831 г. воспитанников начали обучать ремеслам: сапожному, портняжному и др. В летнее время детей привлекали к работам на принадлежащих училищам огородах и к другим различным сельскохозяйственным занятиям.

В Главные училища набирались мальчики от 14 до 16 лет, умевшие хотя бы немного читать и писать, а впоследствии – из выпускников удельных сельских училищ. Поступающие должны были быть из семейств «добропорядочного поведения, хорошей нравственности» (за что ручались сельские старшины) и «не тупого понятия». В Красносельское училище поступали дети крестьян из семи удельных имений: Красносельского, Петербургского, Архангельского, Псковского, Новгородского, Тверского, Смоленского. Срока обучения в нижнем классе не было, в уставе только указывалось, что показавшие достойные успехи в пределах нижнего класса переводятся в следующий класс, где должны оставаться не менее двух лет, а те, кто не показал удовлетворительных результатов, должны оставаться в училище еще один год. Расписание часов для каждого предмета составлялось учителем и утверждалось вице-президентом Департамента уделов. В конце каждой четверти учебного года учителя, каждый по своему разделу, проводили испытания ученикам. Списки с оценками предоставлялись управляющему местной конторой, а тот, в свою очередь, направлял их вице-президенту Департамента уделов. На экзаменах в конце года должен был присутствовать управляющий конторой. Содержание каждого воспитанника в год в Главных училищах стоило от 400 до 500 руб., следовательно, подготовка каждого учителя обходилась Департаменту уделов не менее 1500 руб., что в те годы было весьма недешево. Из стен училищ выпущен был не один десяток учителей, в которых первое время была острая необходимость. Постепенно потребность в педагогах уменьшалась, так как открытие сельских училищ отставало от планируемого числа и вакансии учительских мест через несколько лет были полностью удовлетворены. В 1836 г. Главные училища закрыли, Красносельское Главное училище просуществовало 7 лет.

До 1840-х гг. крестьяне в удельных имениях никакой медицинской помощи не получали. Такое состояние приводило к высокой смертности, особенно – от эпидемий. Тогда в России свирепствовала холера. В 1840-е гг. Департамент уделов стал открывать в селах удельные больницы за счет крестьянского «хлебного капитала», который образовывался из средств, получаемых от общественной запашки. Но в Красном Селе больница для крестьян была открыта еще при Марии Федоровне, и после перехода в Департамент уделов госпиталь сохранился. Финансировался он, в отличие от других удельных больниц, не из денег, собранных с крестьян, а из средств царской фамилии.

Как уже упоминалось, Красное Село во многом было исключением из удельных имений, больницу здесь открыли еще при Марии Федоровне. Когда имение принадлежало ей, средства на содержание больницы отпускались из Павловского городского управления. Потом, в отличие от других удельных больниц, создававшихся позднее и существовавших за счет «хлебного капитала», Красносельский госпиталь содержался за счет Удельного департамента. Когда в 1863 г. красносельские крестьяне вышли из удельного подчинения, финансирование госпиталя по распоряжению императора Александра II сохранилось прежним. Это выполнялось, пока существовало Удельное ведомство, т. е. до 1917 г.

До 1827 г. под госпиталь нанимался частный дом, потом для него было предоставлено специально выстроенное здание напротив Троицкой церкви, которое в будущем потребовалось для устройства квартир. Новое здание госпиталя было спроектировано Мейером, а закончилось его