За окном послышался шум, потом сердитый голос Дэвида:

– Алекс? Алекс? Где ты? Что это за чертовщина? Это ты устроила? Опять эти чертовы психи?

Она посмотрела на каминную полку, и Фабиан усмехнулся ей с велосипеда.

– Дэвид… – Ее зов прозвучал чуть громче шепота.

– Неужели вы не понимаете… – доносился издалека его взволнованный голос. – Она приехала сюда в поисках спасения, а вы хотите притащить сюда все это… уж не знаю, как и назвать. Оставьте ее в покое! Жизнь у нее наладится, она справится, несколько дней на свежем воздухе – вот все, что ей нужно.

– Все не так просто, мистер Хайтауэр. Хотелось бы мне, чтобы дело обстояло так, как вы говорите.

Она сразу же узнала напевный голос Моргана Форда.

– Дэвид…

Долгое молчание.

«Четвертое мая».

Ее лихорадило.

– Дэвид…

– Я думаю, мы должны начать немедленно, – донесся мягкий, но решительный голос Форда.

– Нет, – отрезал Дэвид. – Она этого не хочет.

– Ради вас обоих, – убеждал Форд.

«Нет», – хотела сказать она. Но не могла выдавить ни звука.

– Мистер Хайтауэр, дух вашего сына не находит покоя. Его нельзя оставлять в таком состоянии. Пока мы не поможем этому духу отойти, ваша жена не найдет покоя.

«Не позволяй ему, Дэвид, пожалуйста, не позволяй».

– Не могли бы вы отложить это на другое время? Когда ее состояние улучшится.

– Ее состояние не улучшится, пока он рядом. Он все время использует свою силу, лишает ее энергии.

«Нет, не так. Неужели вы не понимаете? Боже мой, неужели вы не понимаете?»

– Она служит для него батарейкой; он все время подпитывается от нее. Мы должны его изолировать… или освободить их друг от друга.

– Служит батарейкой? Что вы имеете в виду?

– У духов нет собственной энергии, мистер Хайтауэр. Они черпают ее от плотских существ.

– И вы утверждаете, что он черпает энергию от Алекс?

– Привязанные к земле духи обитают в мире тьмы. Так же как люди в темноте идут на любой свет, который видят, так и духи направляются к источнику энергии. Скорбь – сильный источник энергии. Скорбь вашей жены для него как маяк.

Последовала пауза.

– И это ваша теория?

– Нет, мистер Хайтауэр, это не моя теория. Это точные данные.

– И если мы ничего не сделаем, что будет?

– Существует опасность, что он целиком завладеет ею.

– Я бы хотел переговорить с моей женой наедине.

– Да, конечно. Есть одно важное соображение. Понимаете, она должна понять, что она может понести ответственность.

– Ответственность? – резко переспросил Дэвид.

– Мы считаем, что дух вашего сына все еще находится на земном плане, – будничным тоном сказал Форд. – Но мы не знаем, то ли он не покидал земной план, то ли вернулся на него. Понимаете, прежде всего, возможно, миссис Хайтауэр сама потревожила его дух, когда обратилась ко мне. Часто духи не хотят возвращаться… их вызывают против воли, как Саул при помощи волшебницы вызвал дух Самуила.[24] А иногда духов возвращает сила скорби человека, понесшего утрату.

Еще одна пауза.

– Я только хотел, чтобы вы приняли сказанное к сведению, мистер Хайтауэр. Это важно.

– Значит, во всем виновата моя жена?

– Необязательно, мистер Хайтауэр. Совсем необязательно. Но это не исключается.

Новая долгая пауза. Потом Дэвид позвал ее:

– Алекс? Алекс!

Она огляделась.

– Где она, черт побери?

Она услышала шаги, потом снова его голос.

– Вот ты где! Ты не оглохла – я тебя повсюду ищу.

Она ничего не ответила.

Донесся хлопок закрывающейся двери.

– Приехал твой приятель-медиум, черт бы его драл… и еще эта психопатка Санди и вся остальная компания. Ты на кой черт их пригласила?

– Я их не приглашала.

– Что?

– Я их не приглашала.

– Тогда кто же их позвал?

– Фабиан, – просто ответила она.

Раздался щелчок табакерки, шуршание бумаги, потом снова тишина.

– Ты что имеешь в виду?

Она смотрела на ребенка на велосипеде, ее ребенка, которого она принесла в этот мир. Ее младенца, ревевшего по ночам. Ее младенца, ревевшего при свете дня. Ее пробрала дрожь. Улыбающийся ребенок на трехколесном велосипеде находился где-то там, в темноте, сбитый с толку и испуганный. «Помоги мне, мама»… Как?

– Не знаю. Я не знаю, что имею в виду.

– И что ты хочешь делать?

«Помоги мне, мама»…

Она услышала щелчок, увидела вспышку света, потом почувствовала сладковатый запах сигаретного дыма.

– Морган Форд в прошлый раз расстроил тебя.

«Помоги мне, мама»…

– Это моя вина, – сказала она, дрожа. – Моя вина.

– Ничего подобного.

«Четвертое мая».

Дверь открылась.

– Ну что, начнем? – спросил Форд.

Алекс повернулась. В комнату входил молодой человек с золотой сережкой в ухе и с деревянным стулом в руках. При этом он сильно ударил стулом о дверь, посмотрел на Алекс, кивнул. Приглаженные черные волосы, неприятное лицо. «Орм, – вспомнила она. – Его фамилия Орм».

За ним вошел высокий кроткий человек в коричневом костюме, он тоже нес стул. Держал его в руках и смотрел вокруг с виноватым видом, словно дожидаясь разрешения поставить ношу на пол. Почтальон.

Дэвид молча хмурился, его злость поутихла.

Над ней стоял Морган Форд. Серый костюм, серая рубашка, серый галстук – все оттенки идеально подобраны. Он улыбнулся ей уверенной одобрительной улыбкой. Она посмотрела на блестящий камень в его перстне, на его лицо, потом на черную копну волос Санди, на золотую сережку Орма, на коричневый синтетический костюм Милсома. Дэвид неохотно кивнул; в глазах его была тревога.

«Нет. Дэвид, не позволяй им. Боже мой, не позволяй».

– Здесь столько энергии, – сказал Форд. – Столько энергии!

«Не позволяй им, Дэвид…»

– Пусть она останется здесь, – сказал Форд. – Хорошее место. Ей будет удобно.

– Нет. Пожалуйста, нет.

– Процесс изгнания духа иногда бывает немного неприятен, – вкрадчиво сказал Форд, посмотрев сначала на Дэвида, потом на Алекс. – Иногда дух в это время заново переживает последние мгновения своего плотского существования.