– Ты что, плачешь?

Митя не ответил, не желая помогать следователю разбираться в своих эмоциях. В конце концов, какое ему дело?

Однако Горюнов не собирался оставлять Митю в покое. Он прищуренно вглядывался в полумрак за решеткой, пытаясь разобрать настроение арестанта. И, судя по следующей фразе, промахнулся с анализом.

– Ты не плачь, – сказал Горюнов потеплевшим голосом. – Не плачь, Дима, слышишь? Мы во всем разберемся, все будет хорошо, я тебе обещаю. Тебе сейчас тяжело, это естественно, на тебя давит груз содеянного. Это надо выплеснуть. Когда ты все расскажешь, сразу станет легче. Поверь мне. Сразу это почувствуешь. Не надо держать в себе… Ты меня слышишь, Дима?

– Да, – глухо отозвался Митя.

Лицо Горюнова расцвело.

– Надо рассказать, поделиться, – продолжал он. – Это как отравиться грибами – пока не засунешь два пальца в рот, легче не станет. А у тебя что-то вроде отравления, только в голове… Вот что, мы сейчас, пожалуй, не в изолятор поедем, а к нам, в следственный отдел. Сядем у меня в кабинете, попьем чайку. Зеленый чай любишь? Мне жена купила пачку. Я на вкус его терпеть не могу, но, говорят, для здоровья полезен. Тебе оно еще пригодится, здоровье-то. Так вот, попьем с тобой чаю, и ты мне все расскажешь, как было дело. Все расскажешь, Дима, договорились?

– Договорились, – ответил Митя, смеясь про себя над психологической обработкой следователя.

– Вот и молодец! Умница! – не унимался тот. – Это хорошо, что ты в себя пришел. Чем быстрее разберемся с этим делом, тем быстрее тебя начнут лечить. Врачи тебе помогут, попьешь лекарства и будешь как новенький.

Он скосил глаза в сторону оперативника Коли.

– Скажи водителю, чтобы ехал в Следственный отдел.

– Лед тронулся, похоже? – поинтересовался Коля одними губами.

Горюнов шикнул на него, повернув к Мите улыбающееся лицо. Коля постучал в окошко кабины.

Следователь радовался так, словно выиграл на тотализаторе. Он на полном серьезе думал, что Митя сломался под грузом вины, и принялся его «дожимать», абсолютно не замечая, что угодил в молоко со своим анализом настроения задержанного. Мите это казалось забавным, и он решил подыграть, хотя и делать-то ничего было не нужно – Горюнов все делал за него.

– Мы тебе и камеру подберем поудобнее, – говорил следователь, – и с прокуратурой договоримся, чтобы отнеслись со снисхождением. Все будет замечательно, Димка. Все будет в шоколаде.

Глухое завывание за бортом заглушило шум двигателя. Автозак качнуло порывом ветра. По крыше застучали обломки сучьев.

– Гроза, что ли, идет? – глянул в окно Коля.

– Прогноз не обещал, – отозвался Горюнов, не прекращая визуального контакта с задержанным. – А даже если и дождик будет, мы ведь почти приехали. Верно, Дима?

Митя не ответил. Он смотрел через плечо Горюнова, в маленькое оконце в перегородке кабины и кузова. Сквозь него, за лобовым стеклом, виднелся освещенный фарами участок трассы впереди машины. Было видно, как из мрака вываливаются и катятся через дорогу мелкий мусор, сорванные листья, вздутые полиэтиленовые пакеты. Деревья раскачивались и хлестали воздух ветвями. Мите подумал, что с погодой все обстоит гораздо хуже, чем считал Горюнов.

Никто из едущих в автозаке не подозревал, что на западе Московской области прошел мощный атмосферный циклон с юго-востока, который принес в регион грозы и град. В западных районах Подмосковья возникали смерчи, которые ломали деревья, опрокидывали машины, уносили в небо белье и рекламные растяжки.

Но все это происходило в сотне километров отсюда. Истринского района непогода коснулась только краем. Смерчей здесь не было, хотя ветер поднялся сильный и порывистый. Именно непогода сыграла ключевую роль в возмутительном событии, которым закончилась перевозка задержанного.

Когда проезжали Новоиерусалимский монастырь, с неба хлынул мелкий косой дождик. Изношенные покрышки «уазика» заскользили по мокрому асфальту, и водителю пришлось сбросить скорость, чтобы не слететь в кювет. К счастью, до здания Следственного отдела на Первомайской улице оставалось недалеко – они уже въехали в город.

Горюнов не замечал непогоды, бушующей за стенками фургона, и без устали «обрабатывал» Савичева, повторяя про милосердие суда и тяжкий груз, от которого нужно избавиться. Митя слушал вполуха, куда больше внимания уделяя стучащей по крыше барабанной дроби – неровной, накатывающей волнами.

Наконец, машина встала, мотор затих. Лязгнул замок, и водитель-охранник, ежась под дождем, распахнул дверь. Позади серела стена административного здания. Около входа рвался с древка российский триколор.

– Давайте быстрее, – недовольно сказал водитель, – пока дождь небольшой. Да и домой хочется, наконец!

Горюнов первым вылез из «буханки». Размял шею.

– Тесноватая у вас машинка, – объявил он водителю, – в «Газели» места побольше будет.

– А вы похлопочите перед руководством, я на новую машину всегда готов пересесть.

Коля отпер решетку, за которой находился Митя, крепко взял его за плечо и потащил к выходу. Охранник-водитель освободил проем и встал около двери, придерживая бедром створку, чтобы не закрылась от толкавших ее порывов ветра. Горюнов бежал к зданию, перепрыгивая через лужи и прикрывая голову папкой. Синяя форменная рубашка на нем уже промокла.

– Давай, Дима! Поторопись! – призывал он на ходу, не оглядываясь. – А то действительно промокнешь, не дай бог. А нам с тобой еще беседовать.

– Давай, вылезай, – сказал опер Коля, который уже был снаружи и протягивал ладони, чтобы помочь Мите выбраться.

Держа скованные руки возле живота, Митя поставил одну ногу на ступеньку, другую на асфальт, после чего тут же оказался в руках опера и водителя-охранника. Они приняли его с двух сторон и собирались проводить внутрь здания, где его ожидали беседы со следователем и адвокатом, протоколы и отпечатки пальцев, экспертизы врачей и суд – суд, который закончится либо психбольницей, либо «Белым лебедем». Этот полный комплект услуг для арестованных ожидал его в свои объятия, если бы в этот ненастный вечер не случилась маленькая неожиданность.

Водитель-охранник поскользнулся на мокром асфальте. Створка двери, удерживаемая им от порывов ветра, освободилась и чувствительно ударила его ребром в бок. Зажмурившись, сдавленно промычав от боли, водитель упал на одно колено.

Митя почувствовал, что левое плечо, на котором находились пальцы водителя, освободилось.

Думал он недолго. Мысль молнией пронеслась в голове: ЭТО ШАНС!

Не теряя ни секунды, он ухватился скованными руками за оказавшуюся перед ним дверцу и рванул ее на себя, одновременно заваливаясь назад, за охранника Колю. Удар створкой – смачный, с треском – пришелся в середину щекастого лица оперативника. Охнув, Коля отшатнулся, ослабив хватку, но не выпустил плечо.