— Какая глупость! — возмутился Иевлев.

— Кстати, я в Гамбург не приезжал уже несколько лет, —ядовито добавил Дронго, — и поэтому списать на меня убийство вам никак неудастся. Но вы не сказали, кто именно вам позвонил в Марселе. Хотя я могу и самдогадаться. Это был не Савельев. Это Семенов.

Подполковник молчал.

— Я прав? — спросил Дронго.

Иевлев положил трубку. Дронго вытащил карточку, вышел изтелефонной будки, повернулся и быстро зашагал в сторону отеля. Едва он вошел вздание «Негреско», как к нему подбежал портье.

— Для вас передано срочное сообщение, — сказал он,протягивая телеграмму.

В ней было всего несколько слов:

«Будем сегодня вечером в Ницце. Стасюлявичюс, Хургинас».

— Ну вот, — сказал Дронго улыбающемуся портье, — толькоэтого мне и не хватало для полного счастья.

Остаток дня он пролежал в своей постели, размышляя почему-тоне о деле, которое должно было завершиться сегодня вечером. Он думал о МарианнеОлтмен, молодой красивой женщине, с которой он никогда не увидится больше икоторой так и не сможет ничего объяснить. Почему-то стало грустно. Не помоглини мелодичные заставки теленовостей Си-эн-эн, которые он всегда смотрел, нимультфильмы, демонстрирующиеся из «Останкино», ни развлекательные передачидругих программ.

Было тяжко и грустно. В это время сидевший в нем где-тоглубоко внутри рационалист подсознательно отмечал все моменты, которые моглипригодиться в сегодняшней встрече.

Ровно в половине седьмого постучал Маир Касланлы. Дронгооткрыл дверь и улыбнулся. Рядом с Маиром стояла красивая молодая женщина, очевидно,скандинавка или немка.

— Познакомься, — гордо показал Маир, — это Эльза. Онапотрясающая женщина, мы познакомились два часа назад.

— Очень приятно, — кивнул Дронго, — проходите в комнату.

— Нет, мы торопимся. Хотим съездить в Монте-Карло, поигратьтам в казино.

В Ницце нам не повезло, может быть, повезет в Монако.

— Удачи! — пожелал Дронго.

— Тебе тоже, — откликнулся Маир. — Как там у тебя с твоейкрасоткой? — тихо спросил он на прощание.

Дронго пожал плечами.

— Стареешь, — вздохнул Маир.

Эльза улыбнулась, и они исчезли в кабине лифта.

Дронго вернулся и заказал ужин в номер. В этот вечер ему нехотелось спускаться в ресторан. В семь часов вечера позвонил Потапчук.

— Вы не хотите поужинать? — спросил уставшим голосом.

— Нет, я уже поел прямо в номере, спасибо.

— А я не догадался, — вздохнул Потапчук. — Знаете, я думаю,напрасно я пустился на эту авантюру. Польстился на большие деньги. Ничего у насне выйдет.

Чувствую, все кончится плохо.

— У вас с самого утра плохое настроение, — заметил Дронго. —По-моему, вам нельзя ездить на курорты, они на вас плохо действуют.

— Наверное. Мне не нравится ни это место, ни этот воздух. Ятоже закажу ужин в номер. А через час мы с вами пойдем в казино.

— Хорошо. — Дронго уже хотел положить трубку, но услышалголос Потапчука:

— Я только жалею, что не взял с собой оружия. Савельев сСеменовым наверняка вооружены.

— В казино их с оружием не пустят, — попытался успокоитьнапарника Дронго, но тот уже отключился.

«Странно, что он сегодня в таком настроении, — подумалДронго. — Впрочем, этого следовало ожидать. Видимо, встреча с бывшими коллегамивызвала у него ряд ассоциативных воспоминаний, среди которых и его прежняяработа, и умершая супруга».

Он поднялся, чтобы одеться. В дверь постучали. «Не комната,а проходной двор», — зло подумал Дронго и открыл дверь. На пороге стоялрассыльный.

— Вам письмо, — почтительно склонил голову служащий.

Дронго вынул десятифранковую монету, протянул еерассыльному. Взяв конверт, он открыл его, вынул записку и прочитал:

«Буду ждать вас в девять часов вечера».

Подпись отсутствовала. В данном случае она не требовалась.Он знал, от кого письмо. Он догадывался о тех мотивах, которые двигали красивойи очень избалованной богатой женщиной. Привыкшая получать все по первомужеланию, она не могла понять, что происходит. Этот нравившийся ей мужчинасознательно избегал ее, не разрывая отношений.

Его отношение к ней вызывало недоумение. Как и всякая оченькрасивая женщина, она привыкла к мужским восторженным взглядам и, впервые вжизни встретив человека, не похожего на других мужчин, несколько растерялась.Сам того не подозревая, своими постоянными отлучками и неслыханной апатичностьюон разжег нешуточный костер в ее груди. Она не могла не почувствовать, чтонравится ему. И от этого тем более выглядело странно, что он избегает ее,предпочитая общению с ней беседы с разными гостями, приходившими к нему вотель. И это интриговало и раздражало женщину, разжигая ее страсть.

До восьми еще оставалось некоторое время, и он, быстроодевшись, вышел в коридор и направился к сюиту, в котором она остановилась. Удвери номера сидел один из телохранителей, с которым он сегодня подрался.Увидев его, Дронго поднял руки.

— Добрый вечер, я хотел бы поговорить с мисс Олтмен.

— Ее нет, — грубо сказал телохранитель, с некоторымлюбопытством разглядывая наглого типа. Он не мог понять, чем так понравилсяэтот стареющий и лысеющий боров его хозяйке. Правда, боров умел хорошо драться,но в глазах хозяйки это был скорее недостаток, чем достоинство.

Дронго вернулся в свой номер. Взял конверт с фирменнымиинициалами «Негреско», лист бумаги и написал небольшую записку.

«Мисс Олтмен, — значилось в ней, — вы прекрасная женщина, ая всего лишь паяц, вынужденный исполнять свою роль. Еще раз прошу проститьменя. Но, к сожалению, и в десять часов я не смогу у вас быть». Подумавнемного, он не стал ставить подпись, чтобы не компрометировать женщину. И,вызвав рассыльного, приказал отнести это письмо ровно без десяти девять.

Через несколько минут к нему постучал Потапчук, —торжественный, чисто выбритый, в белой сорочке и темном костюме.

— Вы словно на свадьбу идете, — пошутил Дронго, не решившисьсказать — «на похороны».

Потапчук мрачно молчал. Они вошли в лифт, дверцаавтоматически закрылась, кабина заскользила вниз. В холле им улыбнулся знакомыйпортье, швейцар предупредительно открыл двери. Они вышли на улицу.

— Пройдемся пешком? — спросил Дронго. До казино было совсемнедалеко.