Бесшумно, без единого крика, наш отряд из одиннадцати бойцов кидается сквозь заснеженный голый лес к мосту, где трудятся рабочие. Четверо конных во главе со Сципионом присматривают за ними и нас за спиной не видят. Рассыпаемся и набираем скорость, словно соревнуемся в спринте.

Я добегаю первым.

В яростном пятиметровом прыжке сшибаю Сципиона на землю ударом затупленного меча в плечо. Виргиния оглушает древком штандарта еще одного. Призрачные волчьи тени догоняют нас, и вот уже двое остальных валяются на земле, оглушенные дубинками. Кони ржут, ошарашенные внезапной потерей всадников. Все происходит за каких-нибудь несколько секунд. Бежим дальше, к рабам. Не успевает половина из них понять, что произошло, как шестеро уже стали рабами Минервы и вынуждены помогать нам. Оставшиеся пленники Марса хватаются за топоры, бросаясь вперед.

Однако бывшие бойцы Минервы узнают Виргинию, и их ряды расстраиваются. Восемь… десять… одиннадцать уже на нашей стороне. Наконец остался последний, но главный – Пакс. К счастью, сегодня он без доспехов, потому что пришел не воевать. Тем не менее повалить гиганта удается только всемером, и он продолжает вырываться, как всегда громогласно сообщая всем свое имя. Я бросаюсь на помощь, со мной еще пятеро, и лишь тогда мы наконец прижимаем это чудо природы к земле. Виргиния стирает с его лба знак Марса, и яростный рев Пакса тут же сменяется пронзительным хохотом.

– Свобо-о-ода! – орет он. Вскакивает, озирается в поисках оставшихся врагов… и лишь своевременное вмешательство Виргинии спасает меня от переломанных ребер.

– Жнец на нашей стороне! – кричит она.

– Что, правда? – Лицо великана расплывается в широченной улыбке. – Вот это новости! – Он заключает меня в объятия, по счастью дружеские. – Свобо-о-ода, братья… и сестры. Свобода!

Всей толпой мчимся к лесу, оставив Сципиона с остальными охранниками корчиться на земле. Над башнями Фобоса и Деймоса уже вовсю клубится сигнальный дым, но прежде чем всадники Марса, зашедшие в обход из-за реки, поспевают к заваленному мосту, мы уже в безопасности среди северных холмов и ущелий. Должно быть, дозорные на башнях в панике: все произошло буквально за минуту. Пакс не перестает хохотать, словно гигантское дитя.

Внезапное сокращение армии едва ли порадовало братство Марса, однако мне этого мало. Образ бывшего неудачливого вождя должен смениться совершенно иным представлением о Жнеце как о чем-то загадочном, непостижимом, почти сверхъестественном. Подобно безымянному Шакалу, я хочу внушить им мистический страх.

Ночью бесшумно пробираюсь сквозь сугробы к замку, обходя всадников, патрулирующих долину с севера. Копыт в снегу не слышно, лишь изредка из темноты доносится звяканье уздечки. Волчья шкура на мне бела, как падающий снег. В капюшоне из волчьей головы я выгляжу как мифический клыкастый демон из глубин ледяного ада. Подъем по почти отвесному склону холма дается с трудом, и я едва не соскальзываю вниз, подбираясь к основанию замка. Наверху между зубцами стены мечутся на ветру огоньки факелов.

Скидываю меховой плащ, скатываю его и прячу. Под ним я черен, как ночь, лицо вымазано углем. Втыкая ножи в щели каменной кладки, быстро взбираюсь наверх, не теряя дыхания, – на проходческий агрегат лезть не проще, а я теперь сильнее и без скафандра.

Скорчившись у края парапета, поджидаю часового. Реакция у рабыни, однако, неплохая. Ощутив копье, приставленное к горлу, показываю кольцо Марса и подношу палец к губам.

Бывшая подданная Минервы хмуро разглядывает меня:

– Все равно положено поднять тревогу.

– Ты охраняешь замок от врагов, – возражаю я, – где ты их видишь? Я свой, из братства Марса.

– Примас велел следить, не лезет ли кто на стену. Если что, бить и звать на помощь.

– Повторяю: я у себя дома и вдобавок твой хозяин. Приказываю тебе продолжать службу и не шуметь. – Я подмигиваю. – Будь уверена, Виргиния оценит твое послушание.

Рабыня вздрагивает, услышав имя.

– Она жива?

– Уцелело и братство Минервы, и твой примас.

– О! Ну, тогда… – лепечет она с улыбкой до ушей. – Ты наш, и я не могу тебя не пустить, опять же приказ… а я клятву давала… Погоди, я тебя, кажется, знаю… Говорили, ты убит.

– Выжил, спасибо твоему примасу.

Она говорит, что члены братства все спят, ночью в патрулях одни рабы. Думаю, они верны хозяевам не больше ее. Оглядываясь, девушка сует мне в руку ключ, и я крадусь в главную башню.

Может, нанести визит Кассию? Нет, я здесь не за этим. Бывает, конечно, что совершаю глупости, но не сегодня. Красть штандарт тоже не собираюсь, его слишком хорошо охраняют. Моя цель – напомнить им об их страхе передо мной. Пусть знают: я лучший и потому могу проникнуть, куда захочу, и сделать все, что захочу.

Держусь в тени, хотя мог бы так же договориться с любым охраняющим замок рабом. Крадусь коридорами и на каждой двери вырезаю знак серпа. Затем проникаю в штабной зал и изображаю серп в центре огромного стола. Создаю легенду. На спинке стула, где сидит Кассий, вырезаю череп и глубоко вгоняю рядом нож.

Спускаясь по стене замка на обратном пути, замечаю огонь на склоне северного холма. Выложенный из хвороста серп пылает, выбрасывая искры в снежную тьму.

Теперь Севро, если он еще в братстве, найдет меня. Помощь маленького пройдохи мне потребуется.

Чтобы создать настоящую армию, я должен иметь возможность ее кормить, а значит, крепость Цереры с ее хлебопекарными печами, на которую разинули рты Марс и Юпитер, должна стать моей как можно скорее.

Новички из братства Минервы приняли мою власть вполне спокойно, однако я не обманываю себя. Конечно, их впечатлила в свое время военная хитрость с лошадиными трупами, равно как и моя победа в поединке с Паксом, но подчиняться их заставляет лишь авторитет любимого примаса, Виргинии. Рабов из Дианы мы пока не освобождаем, сначала нужно завоевать их доверие. Как ни странно, симпатию ко мне испытывает один лишь Тактус. Опять же он больше всех радовался месяц назад, когда я позволил ему участвовать в той знаменитой засаде вместе с Севро и его упырями. Из людей Тамары я тогда зашил в животы лошадям еще двоих. Прозванные мертвяками, они гордо носят в волосах пучки белого конского волоса – психи, да и только.

В северных горных лесах в изобилии водятся разве что волки. Мы охотимся на них, чтобы обучить новобранцев моей тактике боя. Никаких лихих кавалерийских атак, никаких дурацких копий и правил поединка. С волками как с волками. Каждый боец должен сам добыть себе меховую накидку – убить волка, освежевать, дать шкуре высохнуть, насладясь ее ароматом, а потом счистить гниль. Без военной формы остался один Пакс: не родился еще волк, подходящий ему по размеру.

– Для Цереры сидеть в осаде – привычное дело, – качает головой Виргиния.

Она права. По ночам на стенах, освещенных тлеющими кострами, чуть ли не больше дозорных, чем днем, недавно к ним прибавились и невесть где добытые сторожевые псы. Путь по воде надежно охраняется еще с тех пор, как я в дни войны с Минервой посылал Севро разведать путь через канализацию, после чего он едва простил меня. Из ворот больше никто не показывается, в открытом поле бойцы Цереры мало что могут противопоставить воинственным братствам. Они пережидают зиму, а потом, когда холод и голод ослабят врагов, надеются явиться во всем блеске – свеженькие, подготовленные и хорошо организованные. Зря надеются – до весны им не протянуть.