— Именем закона, немедленно возвращайтесь!

— Если это все, что вы хотели сказать, то я отключаю приемник, — спокойно ответил Фрэзер.

— Подождите. Я догадываюсь, что вы собираетесь предпринять. Это совершенно очевидно. Вы рассчитываете достичь Земли, но вам это не удастся. На борту «Олимпии» нет ни воздуха, ни воды, ни пищи. Возможно, вы смогли во время взрыва пронести с собой кое-что, но на далекий перелет этого в любом случае не хватит.

— И все же я дышу пока, — заметил Фрэзер.

— Наверняка вы находитесь в скафандрах. Для того чтобы поддерживать воздухообмен в объемах всего космолета, требуются немалые запасы кислорода, которого у вас нет. Никакие химические очистители вам не помогут.

— Адмирал, вы рассчитываете запугать меня? — усмехнулся Фрэзер. — Хорошо, теперь моя очередь рассказывать страшилку. Когда на Ганимед прибудут корабли военно-космических сил, вам придется отвечать за ВСЕ, что вы натворили и еще натворите в системе Юпитера. Подумайте об этом и ведите себя соответственно.

— Заткнись, болван! — неожиданно взорвался Свейн. — Кого ты хочешь перехитрить? Я отлично понимаю, что прямо на Землю ты не полетишь — если, конечно, экипаж корабля составляют не самоубийцы. Значит, где-то ты намереваешься запастись воздухом, водой и пищей. На соседних лунах это тебе не удастся — мои космоботы дежурят на орбитах и получили приказ открывать огонь без предупреждения.

«Замечательно, — подумал Фрэзер. — Именно поэтому тебе, тупорылый вояка, и не удастся контролировать пространство вокруг Ганимеда».

— Я думаю, вы это тоже учли, — успокоившись, вновь вежливо продолжил адмирал. — Значит, у вас остается один путь — вернуться в какой-нибудь другой район Ганимеда, где вам смогут помочь. На всякий случай мы вышлем на орбиту патруль, так что не надейтесь провести меня! Лунных ракет на космодроме вполне достаточно для этой цели. Они, правда, не оборудованы для патрульной службы, но мы сумеем оснастить их радарами и будем контролировать каждый фут поверхности. Если вы все-таки рискнете прилуниться на Ганимеде, то предупреждаю: «Вега» тотчас выйдет на орбиту и уничтожит вас.

— О, нет, нет, нет… — прошептала Лоррейн, побледнев.

Фрэзер чувствовал себя не лучше и все-таки сумел выдавить:

— С чего это вы решили, что я сунусь под огонь пушек?

— Вы неплохо блефуете, незнакомец, но карты ваши биты, — ответил Свейн. — Я восхищаюсь стойкостью вашего духа — не так часто среди гражданских лиц приходится встречать настоящих мужчин. Даю слово офицера, что если вы тихо-мирно возвратитесь на Ганимед и сядете рядом с Авророй, то я всего лишь посажу вас под арест и со временем передам в руки суда. Естественно, после того как в США будет восстановлено законное правительство.

Голос адмирала ослабевал по мере удаления «Олимпии» от Ганимеда. Но сталь и лед в его интонациях были заметны по-прежнему.

— Отказавшись же вернуться с повинной, вы обречены. Я брошу на патрулирование все силы и буду ждать неделю или две — на большее время у вас не хватит ресурсов. Это отвлечет от дела многих людей, производство боеголовок будет замедлено, но я готов пойти на это. Кто знает, быть может, в системе Юпитера есть какой-нибудь тайный склад на одном из астероидов? Рисковать я не желаю. Учтите, отказавшись вернуться, вы подписываете себе смертный приговор.

Фрэзер взглянул на Лоррейн. В ее расширенных глазах стояли слезы, но тем не менее она упрямо помотала головой.

— Перестаньте играть в героя! — рявкнул Свейн. — Ваша смерть ничего не изменит. Возвращайтесь, пока я обещаю гарантию вашей жизни.

— Все верно, — устало сказал Фрэзер. — Вы победили. Черт с вами, я поворачиваю назад.

Он выключил передатчик и пытливо взглянул на Лоррейн. Та была близка к истерике.

— Нет, нет, ни за что! — всхлипнула она, умоляюще глядя на Фрэзера. — Лучше смерть, чем такой позор!

— Глупости, — буркнул Фрэзер. — О какой смерти вы толкуете, красавица? Я согласился только для того, чтобы выиграть несколько лишних минут. Чем дальше мы успеем уйти от Ганимеда, тем сложнее им будет корректировать полет своих ракет.

— Значит, вы надеетесь, что мы сможем уйти от них?

— Н-нет, боюсь, что нет. Но мы попробуем.

Он было коснулся рукой регулятора тяги, но тут же отдернул ее.

— Пожалуй, не стоит увеличивать скорость. Это может насторожить Свейна. Лори, буду говорить откровенно. Две ракеты следуют за нами по пятам, и уцелеть нам будет нелегко. Но даже если мы уйдем от них, я все равно теперь не знаю, как нам попасть в Блоксберг. — Он грустно взглянул на девушку. — Мне очень нелегко сейчас. Лори. Повстанцы, конечно, узнают о бегстве «Олимпии» и нашем исчезновении. И будут рассчитывать на меня. Страшно их подвести! И еще страшнее подвергать вашу жизнь смертельной опасности.

— Теперь не время говорить об этом, Марк, — ласково сказала девушка. — Тем более что именно я подбила вас на эту авантюру. Если я попаду в руки Свейна, то «промывания мозгов» мне не избежать. Но я хотя бы одинока. А у вас есть Ева и дети…

— Дьявол! — взорвался Фрэзер. — Что это мы распустили слюни? У нас еще есть шансы. Когда ракеты приблизятся, я включу полное ускорение и начну маневрировать так, что чертям станет тошно. Жаль, что у нас нет противоперегрузочных таблеток. Ничего, придется потерпеть.

Девушка перестала всхлипывать и озадаченно взглянула на него.

— Не понимаю. Вы же говорили, что эти ракеты имеют головки самонаведения…

— Да, но, скорее всего, тепловые, нацеленные на факел двигателя. Если мы будем включать его в импульсном режиме, то ракетам придется за нами изрядно погоняться. Кто знает, может быть, к моменту, когда ракеты нас настигнут, мы будем в безопасном месте?

— Где же это?

Фрэзер молча указал рукой на чудовищный шар Юпитера, плывший по звездной реке.

Когда армия Вальфило вошла в ущелье, пересекавшее Дикую страну в северном направлении, Теор впервые услышал удары чужих барабанов. Он сразу же остановился, и воины последовали его примеру.

Теор прислушался. Ветер гудел над иззубренными скалами, окружавшими ущелье с обеих сторон. Их вершины были едва различимы на фоне темного, покрытого облаками неба, и все же можно было разглядеть редкие деревья, растущие прямо на камнях. Ветви раскачивались под порывами холодного ветра. Здесь же, на дне ущелья, царили тьма и густой туман. Лишь с трудом можно было различить силуэты воинов, едва держащихся на ногах после долгого пути.

— Вы слышали? — спросил Теор.

— Да, — ответил Вальфило. — Наблюдатели врага нас заметили.

Где-то на левой стене ущелья вновь забили барабаны.

— Лазутчиков нелегко будет поймать, — озадаченно сказал старый полководец, обводя скалы взглядом. — Плохое для боя место — сверху нас могут забросать камнями, и воинам негде будет спрятаться.