Абориген шатающейся походкой направился к луже, зачерпнул алюминиевой тарелкой грязной воды, вернулся к костру и вылил содержимое посуды в огонь. Угли зашипели, повалил дым, но пламя полностью потушить не удалось. Тогда дикарь, вздрогнув от нового ментального посыла профессора, приспустил штаны и стал мочиться на кострище. Такая выходка соплеменника вызвала бурю недовольства у второго Пса, а моментально наступившая темнота вокруг кострища порядком напугала его и привлекла внимание «карателя».

Бром не имел такого уровня психического воздействия, чтобы обратить врага в зомби, «попросить» покончить жизнь самоубийством или наброситься на товарища с оружием. А вот заставить их совершить необдуманные поступки или строить козни друг другу было в его силах. Дабы раззадорить и поссорить охранников.

Пока Псы громко ругались, перейдя к рукоприкладству, Бром послал телепатическую волну на чернеющую стену леса. Мысли полетели далеко в стороны, виртуальное око заглянуло в дебри тайги, выискивая там живой подручный инструмент. Ментальный взгляд, как назло, не находил поблизости мутантов, поэтому пришлось обращать в слуг всех, кто попадался: птиц, насекомых, мелких грызунов и даже парнокопытных. Обычно мирные и боязливые зверушки превратились в озлобленных нервных созданий и скопом устремились к оврагу с людьми. Бром продолжал расширять площадь воздействия ментального посыла, а всепроникающее око устремляло свой взгляд дальше и дальше, достигнув пределов долины, обогнув сопку и сканируя русло реки с двумя путниками.

Мозг профессора чуть не разорвался, когда в этой парочке он узнал Злату и Треша. Избранные не спеша двигались по каменистому берегу, обсуждая детали недавних событий на базе военных ученых. Он даже услышал фрагменты их диалога…

– Даня, ну, я поняла про намерения Кургана, оплошности и героизм Беса, подвиг Жбана и чудачества Харда. Только вот никак не уразумею насчет твоей помощи наемникам и военсталам. Ты же спас их не зря… Ты серьезно собираешься взять этих четверых с нами в обратный рейд? С нами, вольными сталкерами? Прихватить в долгий и опасный путь тех, кто всегда слыл противником? Может, мы еще вояк позовем или… или вообще «карателей» кликнем? Типа, «эй, черные, не хотите ли прогуляться до Пади, я вам тоже обещаю счастливую и яркую жизнь!».

– Юмористка, блин. Надо будет, и Псов привлечем. Для пользы дела и ради перенастройки их мировоззрения.

– Ты это серьезно?

– Шучу. Хотя, благодаря кристаллу и святым артам, кое-какими способностями уже владею. Отводить пули, ментально подавлять волю, даже телекинезить умею немного. Но, знаешь ли, девочка моя, часто пользоваться такими аномальными штучками и испытывать судьбу, прибегая к потусторонним игрушкам, никак не годится. Очень опасно, я скажу! И тебе не советую.

– В смысле? Ты намекаешь на мой кристалл и найденные артефакты? – Злата нахмурила лоб, не сводя с лица сталкера взгляда, оттого ежеминутно запинаясь на ходу.

– Я намекаю на себя. Я же твой артефакт! Так что, дорогуша, используй свое «богатство» только по назначению, нежно и осторожно, как гравировщик поступает с бриллиантом.

– Вот же… блин… Ишь, бриллиантище! – девушка шлепнула Треша по ягодице и облегченно вздохнула. Шутки любимого часто ее напрягали, чтобы потом сразу отпускать – легко и весело.

– Стоп! – сталкер замер, как вкопанный.

Оба прислушались, подняв стволы оружия на уровень глаз и водя ими по сторонам.

– Чего? – прошептала Злата, вглядываясь в прицел винтовки во мрак долины.

– Чуешь?

– Нет. Только если ты опять, как в прошлый раз, издеваешься, пользуясь моей доверчивостью, я тебе заткну скворечник запасным магазином!

– Златуль, башка налилась свинцом, и виски гудят, – Треш стал свободной рукой растирать лоб, сильно жмурясь и потряхивая головой. – Никак телепат или псевдохрень какая-нибудь объявилась…

– У меня нормально все. Может, коньячок вояк подействовал, которым Курган тебя потчевал при расставании? – Злата продолжала сканировать местность снайперским взглядом.

– Какое там. Я всего пару глотков сделал… Ч-черт! Да что ж такое-то?

– Милый, пси-блокиратор прими. Достать? – Девушка не на шутку взволновалась, глядя, как мучается ее друг.

Треш не успел скинуть ранец и достать таблетку от пси-воздействия, как дернулся в сторону, зашлепал по речке, нагнулся и припал к воде, жадно глотая ее.

– Точняк, коньяк паленый! Сушняки у жениха моего начались, – резюмировала Злата, опуская оружие.

– Блин-н, золотце… Пошли-ка отсюда быстрее. Тут либо аномалия поблизости странная, либо какая-то задница с рогами притаилась и лезет в мою черепушку… Вот же хрень!

Они ринулись сквозь кусты, ломая ветки и громко шурша хвоей.

– Дань, нам в другую сторону, – крикнула девушка, еле поспевая за сталкером.

– Я знаю, куда нам! Знаю-ю. Быстрей, Злат. Мне уже лучше… Отпускает. Но нам туда…

Треш несся огромными прыжками, закинув «Вал» за спину, но выхватив из ножен «Рысь». Злату удивило такое пренебрежение мерами безопасности в чужом лесу: бегом, сломя голову по незнакомой местности, насыщенной аномалиями и зверьем, да еще и без огнестрельного оружия. Она озвучила свои мысли, но сталкер продолжал бег, увлекая спутницу за собой, тем самым вынуждая и ее наплевать на возможный риск и в случае чего – тупо влипнуть.

Бром не смог больше воздействовать на мозг следопыта, потому что волна мелких гадов хлынула в овраг, норовя сожрать и его, властителя разумов. Он снова зажмурил глаза так сильно, что нервный тик в правом веке ощутимо задергал половину лица. Вся мощь его тающих сил теперь обратилась к обезумевшей живности, наводнившей низину. Нужно было отвести их от себя, но при этом навлечь на трех охранников, порядком отмутузивших друг друга из-за ссоры с потухшим огнем и включивших фонарики.

Сначала начали прыгать и шлепать себя по лицу и рукам аборигены, чуть погодя к их пантомиме подключился Бакс, облаченный в доспехи. Осы, мошки, комары и мухи облепили бедолаг, жаля, кусая и высасывая кровь. Затем орды муравьев и жуков стали карабкаться по ногам охранников, постоянно щекоча и вгрызаясь в труднодоступные места. В глаз одного из Псов жирный шмель, жужжа как пикирующий бомбардировщик, врезался с такой силой, что человек упал и тут же стал достоянием всех ползучих гадов. Его мигом заволокло хитиновыми телами, будто махровой накидкой накрыло. Только при этом живой, шелестящей и жуткой. Дикарь не успел заорать, потому что его рот моментально наполнился всевозможными насекомыми, он поперхнулся, закашлялся, и крик сразу потонул в надрывном хрипе. Другого Пса нещадно жалили две гадюки, какие-то сороконожки опутали его лицо длинными, шнурообразными телами в хитиновых поперечных пластинах, жук-олень вгрызся в губу, а лающий енот остервенело рвал икроножную мышцу. Бедняга пытался устоять на пляшущих ногах, двигаться и лупасить кулаками озверелых гадов, но и его вскоре повалили на землю. Труднее всего оказалось победить закованного в доспехи «карателя». Да к тому же хитроумный Бакс, борясь с тучей насекомых, смекнул, откуда дует ветер. Прыгая, крича и нещадно шлепая себя, он выхватил дымовую гранату и активировал ее прямо под ногами. Черное облако на какое-то время отпугнуло часть атакующей «железную крепость» живности, двух мышей, карабкающихся по ногам, боец сбросил и растоптал, а сам кинулся к пленнику. Он понял, что именно профессор навлек полчища гадов ментальным позывом, и теперь его нужно было срочно сбить. Вскинутый пистолет пришлось снова опустить – Бакс не решился нарушить приказ Харда о соблюдении чрезвычайной безопасности пленника. А то бы выстрел в лицо ученого сразу разрешил проблему.