В конце планерки я спросил:

— Ты моё письмо видел?

— Нет ещё, — ответил он, и мне стало обидно, будто всех взяли в поход, а меня — нет.

Гриша тут же отвлекся на вздёрнутую Нелю, которая жаловалась на некого Исаева, обещавшего оформить аккредитацию и забывшего об этом.

Вернувшись к компьютеру, я обнаружил в почте уведомление о личном сообщении от Guillo, и как ошпаренный я полез в мессенджер. Я не ждал ничего сверхъестественного, потому что идея лезть в подвал около «Зари» попахивала очевидной авантюрой. Но всё же было приятно, что он хоть как-то отреагировал.

Впрочем, я ошибся на его счёт.

«У дураков мысли сходятся, — писал Guillo. — Давно собирались слазить в эту нору около Зари. В субботу устраивает?»

«Обалдеть, — написал я. — А с кем вы собираетесь?»

Появилось уведомление, что собеседник печатает ответ. Я замер, боясь спугнуть. Уведомление то появилось, то гасло. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем появился ответ:

«Я и пара ребят».

Я ответил мгновенно:

«Я готов. Там может быть радиация. Не боитесь? Могу взять дозиметр напрокат».

Пауза снова затянулось. Наконец, пришло сообщение:

«Дозиметры есть. Главное, не валяться в траве. Возьми старую обувь и одежду, потом выкинешь. Респиратор дадим».

Мы договорились встретиться послезавтра, в субботу, в три часа дня на грунтовой дороге, которая шла от поворота на Ключи в сторону «Зари». Место Guillo отметил на карте флажком.

* * *

Утром в пятницу у меня была запланирована встреча. Владелец автомастерской в центре города рассорился со своим партнером, написал в редакцию, и Гриша почему-то решил, что из этого бизнес-конфликта может получиться статья. Тему отгрузили мне. Я не сопротивлялся: мне хотелось как можно лучше сработать в пятницу, чтобы не оставлять долгов на субботу.

Сотрудники мастерской долго не могли понять, кто я и почему хочу встретиться с их шефом, звонили ему по телефону и даже бегали лично. Вход в контору оказался на уровне второго этажа, куда вела металлическая лестница. Когда я появился на пороге, на лице владельца отразилось удивление и даже неудовольствие, будто он слышит обо мне впервые.

Хозяин автомастеркой оказался мужчиной средних лет в очень белой рубашке, над которой нависало его грустное лицо. На фоне такой белизны оно казалось совсем мрачным.

Он предложил мне чай или кофе, я выбрал кофе и тут же пожалел, потому что он потянулся за банкой самого ужасного растворимого порошка, который на вкус был не лучше жжёной резины. Однако до кофе не дошло, потому что хозяин мастерской надолго провалился в телефонный разговор, потом вышел из конторы, а когда вернулся, задумчиво сел за стол и долго теребил авторучку, глядя в какую-то ведомость.

Наконец, он пришёл в себя и предложил мне спуститься в цех, где «удобнее переговорить». Не успели мы дойти до цеха, он снова куда-то исчез, передав меня помощнику, молодому парню с рыжим лицом, которого я безуспешно пытался разговорить о делах фирмы. Некоторое время мы стояли молча у ворот мастерской, и от нечего делать я стал прогуливаться вдоль её фасада, разглядывая битые автомобили. Некоторые были укрыты покрывалами, и один привлек моё внимание ярко-оранжевым цветом. Я вспомнил, что похожая машина была у Саввы, и как-то они с Олей подвозили меня на ужасно тесном заднем сиденье. Я спросил у рыжелицего:

— Что за машина?

Он несколько секунд смотрел, точно не понимая вопроса, затем пожал плечами.

— Не знаю, — ответил он с раздражением. — У Лёхи надо спросить.

Скоро вернулся шеф, позвал меня в цех, где громко выла циркулярная пила. Шеф повёл меня в небольшую подсобку, где мы расположились на стульях, окруженных баллонами с газом, которые в такой тесноте и духоте казались взрывоопасными.

— Это углекислота, — хмуро парировал моё шуточное замечание хозяин.

Разговор давался ему через силу. Он произносил фразы и нервничал, будто сомневался, способен ли я их правильно понять. Он говорил так, будто за полчаса интервью требовалось объяснить мне всё Римское право.

— А вы на диктофон не будете записывать? — спросил он.

— Нет, я предпочитаю запоминать.

— Я думал, лучше записать.

«Сказал бы ты что-нибудь по сути, я бы, может, и записал», — ответил я мысленно, но вслух ответил что-то вежливое.

Это его расстроило. Он заподозрил во мне самозванца и дважды назвал «Дирижабль» газетой. С интернетом он был на «вы» и не скрывал этого. Идея обратиться в СМИ наверняка принадлежала кому-то из его советчиков, может быть, юристу, и мы оба не вполне понимали, зачем сидим в этой духоте между баллонами с углекислотой.

Я попытался подвести его к рассказу о конфликте с бывшим партнером, и вдруг выяснилось, что конфликта нет, а если и есть, шеф не намерен никого обвинять и раздувать историю. Он говорил с обидой в голосе, будто я пытался стравить его с бывшим коллегой.

Я спросил, чего же он тогда ждёт от редакции? Он оживился и заявил, что у них было три мастерских, одна из которых перешла бывшему партнеру. Работает тот якобы безобразно, но под похожей вывеской, отчего люди переносят негатив на прочие две мастерские. В статье он хотел рассказать, как его экс-напарник со своей «марамойской конторой» портят имидж всех мастерских, две из которых работают «на зависть многим».

— Эммм… — я остановил его тираду. — Это уже, скорее, рекламная статья.

Его задела моя прямота и корыстность. Он потащил меня в цех и стал показывать итальянское оборудование, которого, по его словам, нет ни в одной другой мастерской города.

— Вот окрасочная камера, — показывал он комнату, вход в которую был закрыт толстым полиэтиленом. — Не китайщина, нормальная камера, сотню тысяч баксов стоит. Специалист поймёт. Очень хорошая камера. Всё по технологии.

Он принялся рассказывать про какую-то тётку на Volvo, называя её дурой и блондинкой, которая царапает машину раз в месяц, чинит у него и бесстрашно царапает снова.

Он показал мне итальянский стенд для вытяжки кузовов — грязный подъёмник с парой гидравлических лап и ржавыми цепями на них.

Мастерская была почти пустой. Лишь в дальнем углу стоял битый автомобиль, с которого усердный мастер срезал лишнее.

Чувствуя, что аргументы меня не убеждают, шеф вдруг спросил, сколько стоит реклама, и когда я назвал сумму, ответил быстро, словно готовил ответ заранее: «Ну это нормально».

— А о чём будет статья? — спросил он.

Я ответил, что можно написать про итальянское оборудование и лояльных клиентов и так далее. Он охотно закивал, а потом вдруг снова убежал куда-то через весь цех, оставив меня с помощницей. Та жевала жвачку и закатывала глаза, намекая на то, как её достал шеф. Помощница то и дело поглаживала экран, набивала ноготком ответы и незаметно улыбалась. Мы обменялись контактами на случай, если шеф всё же решит размещать рекламу.