Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мы должны обмыть, оплакать и похоронить госпожу Трудхильд, – начала Ингвёр, прижимая к груди веретено. – И еще… уведомить конунга… и пригласить его к нам.
На нее внезапно накатило чувство собственной значительности – она опередила и собственную мать, и теток, и даже сестру бабки. Сама Фрейя указала на нее! Роилось множество новых мыслей, пронизанных гордостью и тревогой.
Только одна принесла некое успокоение, и как раз эта мысль была в ее новом положении совершенно неуместна. Ведь этот страшный случай приведет сюда не только старика конунга, но и еще одного человека, встреча с которым, может быть, окажется приятной…
* * *
Когда юный Идмунд сын Гардара снова примчался верхом в Уппсалу, конунга в гриде он не застал.
– Конунг хворает, ты разве не слышал? – с неудовольствием ответил ему Рэвкель, управитель. – Он у себя в спальном чулане и ни с кем не может видеться.
– Но у меня важнейшее известие! – взмолился Идмунд. – Важнейшее поручение от его молочной сестры, госпожи Трудхильд!
То, что конунг окажется хвор, он ожидал, и мать велела ему во что бы то ни стало добиться свидания. Идмунд знал – если он не пробьется к конунгу, того очень быстро постигнет участь Трудхильд.
– Мое известие поможет конунгу обрести здоровье! – дрожащим голосом, но с твердой волей добавил Идмунд. – Если ты меня не пропустишь, можешь считать себя его убийцей! И тогда уже на днях здесь станет хозяином Медвежий Эйрик, а это ни вам, ни нам ничего хорошего не принесет!
– Ишь ты как заговорил! – Рэвкель, здоровенный рыжий мужик с мясистым лицом и округлой бородой, упер руки в бока. Он был тем более недоволен, что сам боялся смерти Бьёрна и появления здесь Эйрика. – Да чем ему поможет ваша бабья болтовня! Если ты не хочешь видеть здесь Эйрика, то лучше ступай к месту сбора дружин, ты для этого уже достаточно взрослый!
– Я дам тебе вот это, – Идмунд вынул припасенное для этого случая серебряное кольцо из простого куска проволоки, – если ты проведешь меня к конунгу или хотя бы к Хольти Ловкачу.
– Ну, к Хольти могу провести, – буркнул Рэвкель, взял кольцо и разогнул концы, чтобы натянуть на свой толстый палец. – Так и быть. Ступай за мной. Все равно этому бездельнику делать нечего…
Проведя юного гостя в дом, у двери спального чулана Рэвкель сразу утратил свою самоуверенность и даже согнулся, когда осторожно скребся в дверь. Дверь тут же при открылась, в небольшую щель выглянул хмурый Хольти.
– Чего те… – начал было он, но тут увидел Идмунда и осекся.
Из-за спины управителя тот быстро закивал ему, сведя светлые брови. Идмунд, родной младший брат Ингвёр, был сильно на нее похож, с таким же округлым веснушчатым лицом и светлыми волосами, и при виде него озабоченность на лице Хольти немного смягчилась.
– Что случилось? – спросил он у юноши.
– Я должен поговорить с конунгом наедине, – зашептал тот. – Ну, без чужих ушей, тебе можно.
Хольти вышел и закрыл за собой дверь.
– Рэвкель, благодарю тебя, что проводил этого парня, но у тебя же много дел, дальше я сам с ним разберусь, – сказал он управителю.
Голос его выражал самую искреннюю, дружескую благодарность, но глаза оставались жестки и холодны. Никто не мог упрекнуть конунгова раба в непочтительности, но в дружелюбие его никто не верил, и эта неискренняя вежливость только добавляла ему недоброжелателей. Он, видно, нас за дураков считает, говорили в усадьбе.
Рэвкиль ушел, презрительно кривясь. Хольти огляделся, убедился, что совсем рядом никого нет, и придвинулся к Идмунду вплотную.
– Ну?
– Я должен сказать конунгу… – зашептал тот. – Мне велела мать…
– Говори мне. Если это то, что я думаю, то конунг может концы отдать от твоей вести. Она умерла?
Идмунд опустил глаза и только сжал губы, выражая горесть.
– Когда?
– Вчера под вечер.
– То-то его и подкосило, – пробормотал Хольти.
Несколько дней перед этим Бьёрн конунг лишь притворялся больным, чтобы выиграть время перемирия с Эйриком. Но вчера среди дня вдруг почувствовал такую слабость, что смог дойти от грида до спального чулана лишь при помощи Хольти, а там слег в постель. У него ничего не болело, просто его вдруг оставили силы.
– Я отжил… свой срок… – бормотал он. – Она… уже не тянет… и я… уйду за ней.
Слабым движением руки он потребовал, чтобы Хольти снял со стены один из его старых мечей и подложил рукоятку ему под руку. И руку почти не снимал, опасаясь, что смерть настигнет в любой миг. Оборониться от Хель у него уже не было сил, но когда великанша вытолкнет душу из тела, он хотел увидеть не ее, а Одина.
Хольти молчал, обдумывая, как ему теперь быть. Сказать конунгу – подтолкнуть его в объятия Хель. Молчать – тоже не поможет. Может, ему имеет смысл бежать, если он не хочет и правда уйти с господином в могилу. А этого Хольти вовсе не хотел, что бы ни думал об этом сам Бьёрн.
Может, пока он тут стоит столбом, конунг уже скончался и там за дверью лежит труп? Пробило холодной дрожью. Бежать надо, пока никто об этом не узнал, потом поздно будет. Обещания конунга взять его с собой всем известны, и уж Рэквель позаботится, чтобы они были исполнены.
– А новая «малая вёльва» у нас теперь Ингвёр, – прервал его раздумья шепот Идмунда.
– Что? – Имя девушки отвлекло Хольти от прикидок насчет бегства.
– Ингвёр взяла веретено. Теперь она – «малая вёльва» и конунгова вирд-кона. Она моложе всех, но они сказали, что такова была воля Фрейи.
– Так это что, – Хольти взял его за плечо, – у конунга опять есть вирд-кона?
– Ну само собой! Когда старая умирает, другая берет нить. Так заведено. Только никто у нас не думал, что это будет Ингвёр!
– Что же ты молчишь, болван! – бросил Хольти и, взяв за плечо, потащил Идмунда в спальный чулан.
Старый Бьёрн, к его облегчению, не лежал остывающим трупом, а повернул голову взглянуть, кто пришел.
– Конунг! – Хольти поспешно встал на колени возле ложа. – Разреши тебя поздравить! Отныне твоя вирд-кона молода, красива и полна сил. Тебя одолевала хворь, пока она была стара и слаба, но теперь все наладится. Вот-вот силы к тебе вернутся.
– Что такое? – проскрипел слабый голос. – Говори толком. Она