Прислушавшись к разговору, Ракутин понял: события развиваются именно в том ключе, как он только что предположил. Дело в том, что под навесом имелся полевой телефон, по которому в настоящий момент и говорил офицер. Единственное, что обрадовало Алексея, так это то, что лейтенант попросил помощи, мотивируя это тем, что собственными силами не сможет перекрыть сразу несколько направлений. А раз так, голубчики, вас тут мало. Вот и хорошо. Вы пришли сюда в качестве охотников? Ну, так и флаг вам в руки. Продолжайте свою охоту. Только уж не обижайтесь, если капризная фортуна вдруг повернется к вам пятой точкой.

Скользнув к Копытову, капитан шепотом объяснил ему создавшуюся ситуацию. Пулеметчик молча кивнул, и глаза его нехорошо заблестели. Закинув за спину вещмешок, он, прижимая к себе оружие, тихонечко нырнул в густую траву. А Ракутин, подтянувшись на руках, вскарабкался на полуобвалившийся чердак. При этом он всячески старался двигаться потише, чтобы не вызвать никаких подозрений у разговаривавшего с той стороны стены немца.

Прошло несколько минут. Все разговоры за стеной прекратились. И кроме шума изредка проезжавших по шоссе автомашин, капитан более ничего не слышал. Тем не менее, он продолжал оставаться на своем месте, чутко вслушиваясь во все звуки. А слегка приподняв голову, он мог наблюдать за тем участком леса, где только что скрылся Копытов. По логике вещей, немцы должны были сейчас сделать круг в поисках следов, которые недавно он сам и оставил. В том месте, где они с Копытовым вышли на дорогу, следы терялись, и идущие за ними солдаты наверняка пробегутся туда-сюда с тем, чтобы их отыскать. Верхом безумства со стороны беглецов было бы идти по дороге. Лес, только лес! А такие спецы, как их преследователи, неминуемо отыщут след, в каком бы месте он ни пересекал дорогу. Лишь бы они не стали обыскивать развалины дома…

Еще минута, и еще… Какой-то сучок немилосердно впился Алексею в бок, но он продолжал лежать неподвижно, стараясь даже дышать через раз.

Чу! Посыпались камешки – кто-то перебирался через стену. На некоторое время наступила тишина. Ракутин и вовсе затаил дыхание.

Еще звук, на этот раз металла. Что там внизу происходит?

Снова шаги, теперь удаляющиеся. Действительно уходят.

Приподняв голову, он увидел отходящего от дома немца. Не офицер, а рядовой солдат. Чуть слева нарисовался еще один, поднялся из густой травы, закидывая карабин за спину. А где же лейтенант? Вон он, справа встает и вешает автомат на плечо. Это что же выходит, их действительно всего трое, что ли?

Действуют немцы грамотно, сказать нечего: пока один полез осматривать подозрительное место, двое других прикрывали его и заодно смотрели за тем, чтобы кто-нибудь ненароком не пальнул ему еще и в спину. Чувствуется выучка, не первый день эти ребятишки по лесу ходят. Все правильно, мужики: в развалины ведет след, он же от развалин и уходит. Наверняка, преследователи, прежде чем забираться в дом, срисовали и тот, и другой. Точнее, по одному следу они пришли, а второй заметили уже на подходе. Именно поэтому заходивший в развалины солдат не швырнул перед этим туда гранату: знали, что никого уже нет. Но раз положено проверить подозрительное место – солдат туда пойдет. И прикрытие ему будет организовано по всем правилам. Немцы – одно слово…

А сейчас они потопают вслед за Копытовым. По примятой траве невозможно определить, один человек тут шел или два. Вот если бы отделение прошло, тут вопрос другой. А в данном случае протоптанная дорожка только показывает на то, что тут кто-то проходил, и было этих людей немного. Раз уж эти следопыты втроем за нами наладились, так знают, что большого количества беглецов тут попросту быть не может.

Идите, мужики, идите. А как вы в лес войдете, появится у вас нежданный провожатый. Вы хоть парни и глазастые, однако ж, подобного фортеля, наверняка, не просчитали. Не устраивали же вам до этого таких фокусов, так и сегодня с чего бы вдруг беглецов на такие штуки пробило. Так что скатертью вам дорожка, дорогие товарищи!

Капитан мягко спрыгнул на землю. Не стал лейтенант тут шума поднимать, постовым по шее не дал. Мягко говоря, лопухнулись они здесь, прозевали, как у них под носом русские прошли. Не стал следопыт в развалинах конкретно рыться – и напрасно, между прочим! Если бы он вовремя просек, что народ не просто сюда заходил, а еще и сидел какое-то время, вполне могли у их офицера возникнуть подозрения: а какого рожна, спрашивается, русские в этом месте потеряли? И вполне он мог прийти к такому выводу, что русские здесь не столько чего-то такое выглядывали, сколько подслушивали. И вполне способен был их лейтенант отправить к телефону кого-то из своих солдат, дабы убедиться в том, что разговор по телефону отсюда слышен более чем хорошо.

Но не отправил туда никого немец, подвела его самоуверенность. А как же, весь из себя такой серьезный, а тут его какие-то русские беглецы еще и в руку подранили. Не свои же его там где-то подстрелили? Скорее всего, от нас чего-то прилетело. И Алексей даже представлял себе, в какой именно момент боя это произошло. Либо гранатой фашиста попятнало, либо сам капитан, когда на насыпи лежал, ухитрился немца пулей достать. Выскакивали же тогда из-за вагона какие-то очумелые! И выпустил по ним Ракутин чуть не с полдиска. Одного точно завалил, видно было, как он кувыркнулся вниз. Да и еще парочку тогда же зацепить удалось. Насколько серьезно – бог весть, но в то, что они следом побегут, верится с большим трудом. Видать, и немца этого там же поранило. Вот и рассвирепел офицер, не стал подмоги ждать, решил самолично с обидчиками поквитаться. А это хреновое решение – со стороны командира следопытов, естественно. Нельзя в столь серьезном деле на эмоциях работать.

Уходящая группа немцев скрылась за кустарником, и Алексей последовал за ними. Шли следопыты осторожно, ничего у них нигде не звякало, и шума они не производили почти никакого. Стараясь выдерживать дистанцию, Ракутин осторожно передвигался от укрытия к укрытию и, по примеру противника, двигался насколько возможно тихо. Отправляя Копытова в лес, он дал ему ясно видимый ориентир – высокую сосну с расщепленной верхушкой. Где-то около нее боец должен был отыскать себе удобную позицию, на которой и встретить подходящих немцев. Изначально задача состояла в том, чтобы накрыть из пулемета передовую группу, а капитан, воспользовавшись тем, что преследователи залягут под огнем, должен был сократить дистанцию и всыпать по лежащим из автомата. При любом раскладе трех-четырех солдат немцы бы потеряли только убитыми. А оставшиеся на руках раненые не позволили бы им продолжить погоню. Но этот план составлялся тогда, когда никому не была известна численность преследователей. Капитан исходил из того, что по следам идет минимум человек двадцать. Нагрузив уцелевших немцев заботой о раненых, можно было сковать им все передвижение. Пока они еще их к дороге вынесут, пока убитых кто-нибудь туда же оттащит… Подобные следопыты на каждом перекрестке не стоят, и найти им замену быстро – вещь абсолютно нереальная. Значит, выигрыш и по времени, и тактически. Пока еще соберутся с силами преследователи!

Но сейчас задача немного изменилась. Преследователей всего трое. Не факт, что они будут ввязываться в бой вообще. Очень даже возможно, что постараются просто проследить маршрут отхода и навести на уходящих красноармейцев другие подразделения. Разумеется, если возможность таковая выпадет, немцы нападут. Но сознательно искать столкновения и лезть под пулемет точно не станут. Вот на этом и сыграем.