Такое объяснение лишь немного успокоило Молли Нептун.

– Ясно. А остальные?

Джейн вздернула подбородок.

– Мы ее спутники. Наша задача – оберегать ее и защищать.

«Спутники». Эта «С» напоминает распростертые объятия. Объятия друзей, которые готовы вместе отправиться на битву с драконом или в путешествие, обреченное на провал; которые в полночь дают друг другу клятвы на крови. Я сглотнула, сдерживая желание благодарно повиснуть у Джейн на шее.

Молли облизнула зубы.

– Непохоже, чтобы вы в этом преуспели, – заметила она. – Девчонка на три четверти утопленница, полуголая и вся избита.

Джейн сжала зубы, а я постаралась пониже натянуть рукав рубашки Сэмюэля, чтобы спрятать посеревшую повязку на запястье.

Женщина вздохнула.

– Ладно, не бывало еще, чтобы Молли Нептун не сдержала обещание. – Насмешливо-важным жестом она отодвинула завесу.

Вид, открывавшийся за камнями – скучный треугольник неба и трав, – исчез, сменившись какими-то хаотичными фигурами. Я поднырнула под руку Молли и шагнула в короткий туннель, прищурившись, чтобы взгляд как следует сфокусировался. Лестницы на крутых склонах, соломенные крыши, стены из глиняных кирпичей. Отдаленный гул голосов.

Город.

Я вышла на площадку из песчаника, приоткрыв рот от удивления. Пустые холмы вдруг оказались беспорядочно застроены домами, целыми улицами. Казалось, некий ребенок-великан разбросал по долине свои кубики, а потом ушел куда-то, позабыв о них. Все здесь – узкие дороги, стены, низенькие дома и храмы с округлым куполом – было выстроено из желтой глины и сухой травы. Город сиял в сумерках, будто золотой: настоящее Эльдорадо, спрятанное у берегов Мэна.

Вот только было во всем этом зрелище что-то мертвое, как будто передо мной раскинулся не живой город, а его высохший скелет. На склонах виднелись осыпавшиеся кирпичи и осевшие дома, окруженные статуями женщин с орлиными головами и крылатых мужчин. Кое-где на гнилых соломенных крышах выросли узловатые деревья, а через трещины на дорогах пробивались пучки травы. Фонтаны пересохли.

Руины. Но не пустые: дети, смеясь и крича, катили по переулку резиновую шину; бельевые веревки, похожие на телеграфные провода, зигзагами пересекали улицы от окна к окну; над площадью повис маслянистый дым от готовки.

– Добро пожаловать в Аркадию, мисс Сколлер. – Молли с несколько самодовольным видом наблюдала за мной.

– Я… Что это за место? Вы сами все это построили?

Я взволнованным жестом обвела статуи с орлиными головами и ряды глиняных домов. Сэмюэль и Джейн вышли из туннеля у нас за спиной с таким же ошеломленным выражением на лицах.

Молли коротко покачала головой.

– Мы только нашли. – Над городом разнеслись два удара колокола, и она добавила: – Ужин готов. Пойдемте.

Я поплелась вслед за ней, чувствуя себя то ли Алисой, то ли Гулливером, то ли бездомной кошкой. Мою голову переполняли вопросы. Если город построили не эти люди, то кто тогда? И куда они делись? И почему все одеты будто циркачи или бродяги? Но в то же время меня окутала тяжелая, глухая усталость. Может, дело было в том, что новый мир давил на все мои органы чувств или я просто утомилась, проплыв полмили через ледяной океан.

Мы влились в людской поток. Все глазели на нас с любопытством. Я точно так же глазела на них в ответ; еще никогда мне не доводилось видеть настолько разношерстную толпу. Я невольно вспомнила вокзал в Лондоне, где побывала в детстве, – «человеческий зоопарк», как выразился мистер Локк.

Здесь я увидела веснушчатую рыжеволосую женщину в платье канареечного цвета, держащую на руках малыша; группку смешливых девочек, чьи волосы были замысловато заплетены и уложены вокруг головы; древнюю чернокожую старуху, которая говорила на странном наречии, состоявшем из щелчков языком; двух мужчин в возрасте, которые шли, держась за руки.

Соломон заметил мое удивление и усмехнулся.

– Беглецы, как я и говорил. В Аркадию время от времени попадают самые разные люди из числа тех, кому пришлось пуститься в бега. У нас есть несколько индейцев, ирландки, которые не прижились на хлопковых мельницах, цветные ребята из числа тех, чьи предки прыгнули за борт, когда их везли на аукцион, даже пара китайцев. Через несколько поколений все успевают перемешаться. Взять хотя бы мисс Молли – ее дед был индейским знахарем, а мама – рабыней из Джорджии, сбежавшей на север. – Он произнес это с гордостью, как будто сам придумал такую необычную смесь.

– Значит, вы все не отсюда. Не из этого мира. – Джейн, шагавшая с другой стороны от Соломона, слушала его нахмурившись.

За него ответила Молли:

– Когда мой дед впервые нашел это место, здесь не было ничего, кроме орлов и костей. Ни единой живой души, еды и воды тоже мало, но главное, здесь не было белых людей. Ему это как раз подходило.

– Но с тех пор сюда успело просочиться немного белых, – театрально прошептал Соломон. Молли, не оглядываясь, отвесила ему подзатыльник, но он увернулся. Непринужденность их движений говорила о том, что они дружат уже очень давно.

Мы поели на улице, сидя за одним из длинных столов из потертого дерева, которое, сдается мне, когда-то могло служить половицами в маяке. Мы были настолько поражены и измучены, что могли только молча жевать, а жители Аркадии, похоже, не спешили нам докучать. Они болтали и спорили между собой, как большое шумное семейство, смеясь и передавая друг другу наполненные доверху миски с едой: темный хлеб, пресный и плотностью напоминающий кирпич, печеный батат, непонятное мясо на шпажках, которое пришлось по душе Баду, и что-то алкогольное, разлитое по банкам из-под консервов, что рискнула попробовать только Джейн.

Небо темнело, ветер становился холоднее, а я все плотнее прижималась плечом к Сэмюэлю, не в силах отстраниться. Он был таким теплым, таким знакомым в этом чужом мире. Сэмюэль не смотрел на меня, но я заметила, как в уголках его глаз появились складочки.

Ночевать мы отправились в один из незанятых домов, где легли спать прямо на полу, соорудив гнездо из одолженных одеял и покрывал. Я лежала, глядя на звезды сквозь дыры в кровле, рассматривая незнакомые созвездия.

– Джейн? – прошептала я.

Она издала недовольный сонный звук.

– Как думаешь, долго нам придется оставаться здесь, прежде чем Общество забудет о нас? Когда мне можно будет отправиться искать отца?

Какое-то время ответом мне было молчание.

– Я думаю, что тебе пора спать, Январри, – наконец проговорила Джейн. – И еще – научиться довольствоваться тем, что у тебя есть.

А что у меня было? Книга отца и нож из серебряной монетки, лежащие в украденной наволочке. Бад, тихо сопящий рядом со мной. Джейн. Сэмюэль. Мои собственные ненаписанные слова, ждущие своего часа, чтобы изменить мир.

Наверное, это перевешивает все, чего я лишена: матери, отца, дома. Наверное, этого достаточно.