Те мужики, которых отпустили, не сегодня — завтра вернутся в посёлок, продолжат работать на основной работе, но с золотом завязали навсегда. Они теперь всю жизнь под подозрением ментов будут, и ни одна старательская артель к себе их не возьмёт. Зато хоть на воле.

Кто бы вольную не устроил, авторитет себе сильно поднял. Причём, перед освободившимися понятно, что важнее, перед другими, работающими артелями. Любой отстегнёт долянку в общак, если уверен, что при нужде его с кичи вытащат.

8.03.73

Утром 8 Марта мы с отчимом встали рано. Я испёк оладушек, ведь дядя Володя привёз из Питера сметану, редкость в наших краях. Мама получила завтрак в постель, встала, привела себя в порядок, примерила подарок, вздохнула, сказав “я стала такой толстой!”, внимательно выслушала опровержение отчимом этого постулата, переоделась и выгнала нас с кухни. Поиграли и хватит, дайте хозяйке заняться делами. Мы то планировали и праздничный стол накрыть, но родительница восприняла это как захват её личного пространства и покушение на первоосновы бытия.

Не смотря на жёсткую экономию, бутылки, привезённые с юга, закончились. Последнюю выставили на стол рядом с огромной кастрюлей маминых фирменных котлет. Народ уже стал собираться на празднование и приносил свои коронные блюда для общего стола. Между прочим, тётя Саша и Алёнка делают обалденные пельмени.

В этот раз они тоже были принесены, но девочка задержалась дома. Её мама посоветовала:

— Сбегай, поторопи её. А то до вечера провозится, — и почему-то недовольно посмотрела на меня.

Идея хороша! Чем сидеть в своей комнате и ждать общего сбора всех гостей, действительно лучше пойти прогуляться. Взял, купленные в Москве, серёжки с бирюзой и побежал к подруге.

Была у меня идея подарить серьги из заныканных в московской квартире, однако они не годились. Во-первых, с синими камнями, под глазки Алёнки, были большими и тяжёлыми, для взрослой женщины. Во-вторых, они с дореволюционной пробой. В-третьих, слишком дорогие, золото и сапфиры. Их увидели бы, и сразу по посёлку пошли бы ненужные разговоры. А оно кому надо? Мне так точно нет. Драгоценности потом подарю, ещё будут случаи.

Подруга была почти готова к выходу. Причёсана. Распущенные волосы красиво легли на плечи. Глазки были подкрашены. Самую чуточку, но всё же. Ножки затянуты в тонкие капроновые чулочки. Осталось только сменить миленький домашний халатик на платье.

Подарок был принят девочкой весьма благосклонно. Меня поцеловали, и хитрюля ехидно шепнула:

— А у меня ушки не проколоты. Придётся тебе ещё и бусики дарить.

— Подарю! — пообещал я и попытался её обнять.

Но она выскользнула из рук, заявив:

— На мне сейчас твои подарки из Альбатроса. Но я тебе их не покажу…

Я не смог стерпеть такой провокации и захотел посмотреть, что же мы тогда купили. После короткой борьбы, Алёна задумчиво промолвила:

— Правильно продавщица сказала, что надо пояс с чулочками покупать. Колготы ты бы мне точно порвал.

Потом сама прижалась и сладко поцеловала. Голову мне снесло окончательно. Очнулся, когда совсем голенькая девочка прикрывала самые нежные местечки своими маленькими ладошками и шептала:

— Только не смотри. Пожалуйста, не смотри.

Тут меня накрыло волной нежности и счастья. Когда пришёл в себя, мы обнявшись лежали в постели. Подруга лучилась гордостью и самодовольством. На меня смотрела снисходительным хозяйским взором. И по-деловому проинформировала:

— Не бойся, сегодня можно. Алёнку мы с тобой точно не сделали. У меня мама медик, я всё знаю.

После этих слов я не мог не потребовать повторения.

Чтобы не было сплетен, к нам домой мы всё-таки пошли. Настроение было великолепное. Такое, что даже выразить не могу, как мне было хорошо. Милая шла рядом, но под ручку взять не далась. По-моему, сегодняшнее событие она сама запланировала и организовала.

Понятно, дома праздник был в разгаре. Тётя Саша сразу бросила на нас оценивающий взгляд. Похоже, Алёнкина мама знала, что должно было случиться. Видимо, это действительно был коварный план. Но, судя по недовольным взорам, идея не её. Однако никто другой не был в курсе.

Нас усадили за стол. Подаренные серёжки пустили посмотреть по рукам. Решили, что вещь осталась с летнего привоза. Помянули Ириску: “Дура, такого парня упустила!” Вспомнили Котёнка: “Молодая Катька ещё, глупая. После Лёхи с третьим парнем ходит в кино обжиматься.” Хвалили Алёнку: “Ты, Лёшка, смотри не упусти! Лёлька девка золотая! И красивая, и хозяйственная, и стихи, как настоящая артистка читает.” Угу. А то я не помню, что они раньше про Котёнка говорили. Однако надо будет малышке ещё колечко подарить. Не за сегодняшнее, а так…

Обсуждение моей подруги вылилось в общее мнение: “Не туда Лёлька идёт. Не туда. Ей в театральный надо поступать, а не в медицинский.” Всё бы ничего, только Алёна меня спросила:

— Ты как думаешь, меня в театральный примут?

И ведь сама знает какой там конкурс. Но ободрить любимую придётся.

— Примут, только хорошо подготовиться надо.

— К экзаменам?

— Экзамены дело десятое. Ты должна показать себя. Дело не в красоте, в приёмной комиссии ищут “изюминку” в человеке и прикидывают его сценический образ. Стихи, песни, танцы должны показать, какие вы будете на сцене. Вот ты какой образ можешь показать?

— Ну… может… не знаю…

— Что ты точно НЕ можешь показать? Цыганку или роковую женщину — это брюнетки. Колдуньи, мистические женщины — рыжие. Русскую красавицу отметаем сразу.

— Почему? — обижено спросила Алёнка.

— Ты не русая, но, главное, русских красавец будет много, это самый типичный у нас образ. Зачем тебе стоять в толпе? Раз блондинка, попробуй создать образ немки.

— Почему немки? Лучше, например, сыграть прибалтийку.

— Прибалтийку сыграет прибалтийка, они наверняка приедут. А немок точно не будет. Репертуар подготовь соответствующий. Так… песня… “Лили Марлен”. Несложная мелодия, лёгкое исполнение. Зато известнейшая актриса Марлен Дитрих её пела. Сразу привлечёшь внимание. Петь будешь на русском и немецком. Стих… Немецкий романтизм… Подходящих поэтов много, но ты выучишь Гейне, чтобы вскользь упомянуть Карла Маркса. Они родственники. Басня… тоже найдём. Крылов “Свинью под дубом” вроде с немецкой басни переписал. Поищем. Танец понятно. Какая-нибудь полька. Вот и репертуар готов. Обязательно косы и блузка с юбкой под немецкий наряд. Точно пройдёшь.

Что-то слишком занесло меня. Зато Алёнка так смотрит!

Лёля

Лёля лежала крепко прижавшись к своему любимому мужчине. Только что случившиеся ей скорее понравилось, чем не понравилось. Конечно, никакого безумного наслаждения со звёздочками, салютом взрывающимися в глазах, как хвасталась Людка, не было. Но и той мерзости, боли, грязи и пошлости, как жаловалась Надька, тоже не случилось. Лёшик был такой милый, такой ласковый… такой глупый и смешной… Она ему разрешила всё-всё делать с собой, только просила не смотреть, стыдно очень. Но он отводил её руки и смотрел, и целовал, и гладил… а ей было так стыдно… и так хорошо… Лёля боялась до дрожи, но он оказался очень нежным и опытным.