Хотя Урсула всё ещё не смотрела на него, глаза женщины округлились, когда до неё дошло значение его слов.

– И раз уж мы заговорили о жёнах, я бы также добавил, что в стандартных королевских контрактах есть и другие, более неприятные маленькие оговорки. Пережитки прошлого, вроде того, что случится, если тебе не удастся произвести на свет наследника мужского пола. Но, надо сказать, даже в наш современный век астрономии и паровых двигателей Тирулия, боюсь, всё ещё немного отстаёт в этом плане. Всё, что тебе принадлежит, технически является моим, любое решение, касающееся покупки или транспортировки товаров, образования детей, увольнений или найма домашней прислуги... всё это. Главным образом. Моё. – С каждым следующим словом он подходил к ней всё ближе, глядя на неё сверху вниз с ухмылкой.

Наконец глаза Ванессы прояснились, и она посмотрела на него с лютой ненавистью. Эрик отразил её взгляд лучезарной улыбкой.

– Видишь ли, – добавил он почти виновато, – у вас, бессмертных созданий, есть ваши силы, ваши обещания, ваши исполнения желаний и ваши контракты, это так. Но у нас, людей, есть юристы.

Рот Ванессы растянулся в улыбке, похожей на оскал. Медленно выпрямившись, женщина поправила платье:

– А ты не такой туповатый, каким тебя все считают, – наконец произнесла она.

– Только ты, – заметил Эрик. – Все остальные думают, что я рассеянный и творческий. Только ты думаешь, что я и в самом деле туп.

– Справедливо, – согласилась Ванесса. – Я всегда знала, что играть с людьми будет весело. Но с вами куда больше веселья, чем я представляла. Поистине поразительна склонность людей к злу, которой обладает даже самый никчёмный из вас. Подумать только, я считала, что это я мастер составления хитрых контрактов, имеющих силу. Очевидно, мне ещё учиться и учиться. Как там говорят? «Дьявол кроется в деталях?» Ты наводишь меня на мысль, что это люди изобрели дьявола.

Эрик ничего не ответил. Он не был, как она сказала, глупым. И с предыдущего раза принц стал чуточку мудрее. Пока что ещё не пришло время праздновать его победу над ней. Нечто настолько ужасное и древнее, как Урсула, вне всяких сомнений, припасло в рукаве ещё один козырь (вероятно, все семь козырей). Дёрнув плечами, Ванесса вновь приняла подобающую принцессе позу, чопорную и элегантную.

– Ну что ж, тогда, принц Эрик, сохраним партнёрство. Ради Тирулии. По крайней мере до тех пор, пока один из нас не придумает, как... его ликвидировать.

– Всё, что меня заботит, – моя страна, – произнёс юноша с чувством. «Не думай о ней. Не думай об Ариэль. Не думай о том, как продолжаешь помогать ей, ища её отца». Хотя он не был уверен в том, могла ли ведьма читать мысли, было очевидно, что Ванесса могла читать лица и не преминет это сделать. – И её народ. До тех пор, пока им ничто не угрожает, они счастливы и живут в достатке, мне нет дела до того, какими безумными мелкими заклинаньицами, или чем бы там ни было, ты занимаешься на стороне.

– Какое щедрое предложение. Спасибо тебе, мой принц, – поблагодарила его она, делая подчёркнуто вычурный поклон – не реверанс. – Безумные мелкие заклинаньица, в самом деле. В былые времена я бы превратила тебя в усоногого рака за такие слова

– Те времена прошли, принцесса, – ответил Эрик, сухо улыбаясь. – Добро пожаловать в мир людей.

В ПИТЕЙНОМ ДОМЕ:

– Даже не знаю, лорд Фрэнсис. А хотим ли мы, чтобы к доброму принцу вернулся его рассудок? На данном этапе? Кажется, дела сейчас идут как нельзя лучше... Я уже получил несколько неплохих... скажем так... возвратов моих средств, вложенных в зачистку Дьяволова ущелья. Пару виноградников, если быть точнее. Пусть приятель и дальше сочиняет свои песни, а принцесса ведёт нас к богатству!

– Я ничего не имею против самой идеи экспансии, лорд Савхо. Да я и сам неплохо подзаработал на поставке военного снаряжения из Друвеста. Но я думаю, что совершенно смешно считать нас ровней Друвесту или Гаулике. Мир меняется, и у меня нет уверенности в том, что Тирулия готова стать мировой державой, в которую её так жаждет превратить наша любезная принцесса.

– О, я согласна с тобой, дорогой. И у меня наш милый принц вызывает исключительно симпатию. Он такой зачарованный и до того красивый молодой человек.

– Бесспорно, леди Фрэнсис. Как-то раз я была на чаепитии у принцессы и, уходя, увидела, как он стоял на коленях в разросшемся саду – один в один прелестная статуя в готическом стиле.

– Чем же он там занимался, Эмелита? Репетировал чтение своих стихов?

– Честно сказать... было очень похоже, что он разговаривал с чайкой...

НА РЫНКЕ:

– Возможно, он и не от мира сего, но я не думаю, что он желает, чтобы мы болтались повсюду, затевая войны с каждым встречным и поперечным. И я с ним согласен.

– Как ты можешь говорить такое! Флорин вернулся из битвы в горах с ожерельем для меня. Армия дарит самому младшему из семи сыновей такие возможности, каких больше нигде не сыскать.

– Он мог получить место на корабле, как все прочие, Лалия.

– Да, и возвращаться домой с вонючей рыбой. Вместо ожерелий.

– Скажу прямо, мне это не нравится. Вы все слишком молоды, чтобы помнить, каких неприятностей нам стоило сражение в тридцать пятом году...

– В котором погибли все мальчики твоей деревни, да, да, мы уже слышали об этом. Сейчас всё иначе. Ванесса умна! У неё есть все эти современные виды оружия, взрывчатка и тактика ведения боя... нашим мальчикам даже не нужно рисковать собой.

– Серьёзно? Двадцать смертей это не риск?

– Я и сам могу устроиться на рыболовное судно. Работы предостаточно, вот только судов не хватает...

– К тому же объявлена эта награда! Сундук, полный сокровищ, за поимку волшебной рыбы! Этого хватит, чтобы ты купила себе тысячу ожерелий, Лалия...

В ДОКАХ:

– Думаю, наш принц стал совсем плох – ты слышал? Он уже разговаривает с чайками!

– Что с того? Он же художник. Его опера, говорят, невероятная. Жду не дождусь увидеть её, когда будет новая постановка. Но, возможно, эти его занятия музыкой лишили принца чего-то. Чего-то существенного.

– Если уж мы заговорили о том, чего его лишили, должен сказать, ты не там копаешь. Это всё его принцесса...

– Говори тише, Хулио! Или мы станем следующими, кого отправят на линию фронта, и будем кормить ворон нашими костями, вместо того чтобы кормить чаек нашей рыбой.

После того как Урсула покинула свой кабинет с предсказуемой театральностью, Эрик не спешил из него уходить. Достав свою нотную тетрадь, он пролистал её до той страницы, с которой начиналось произведение под названием «Интермедия злодейского логова». Поскольку затея с отправкой Тритона в Ибрию была не более чем обманным манёвром, Ванесса, вероятно, всё ещё держала царя как можно ближе к себе. Если бы женщина просто убила его, она бы не стала скрывать этот факт – злодейка принялась бы им хвалиться. Морская ведьма оказывалась не такой уж загадкой при более близком знакомстве. Она была почти предсказуемой в своих не самых опасных привычках.