— Мы все совершаем ошибки, Тодд. Все.

— Я убил, — говорю я. Проглатываю слезы. — Убил его.

— Ты знал о спэках только дурное и поступил так, как счел нужным.

— По-твоему, это меня оправдывает?!

Тут я замечаю в его Шуме что-то новое, что раньше было скрыто от меня.

— Бен?

Он с шумом выдыхает:

— Тебе пора все узнать, Тодд. Пора узнать правду.

Вдруг раздается хруст веток, и к нам подбегает Виола.

— Там всадник! На дороге! — задыхась, говорит она.

Мы вслушиваемся. С дороги доносится топот копыт — конь летит очень быстро. Бен отползает еще дальше в кусты, мы крадемся за ним, но всадник несется на такой скорости, что ему нет до нас никакого дела. Мы слышим, как он с грохотом поднимается на мост и скачет прямиком в Карбонел-даунс: копыта стучат сперва по дереву, потом опять по земле, а затем вовсе растворяются в музыке из динамиков.

— Вряд ли он несет хорошие новости, — говорит Виола.

— Это армия, — кивает Бен. — Они в нескольких часах отсюда.

— Что?! — Я вскакиваю на ноги. Виола тоже.

— Я же говорил, у нас нет времени.

— Тогда надо бежать! — кричу я. — Пойдем с нами, Мы предупредим людей…

— Нет, — отрезает Бен. — Нет! Отправляйтесь и Хейвен прямо сейчас. Вам еще может улыбнуться удача.

Мы тут же забрасываем его кучей вопросов:

— А в Хейвене безопасно? — спрашивает Виола. — Армия ничего им не сделает?

— Это правда, что там есть лекарство от Шума? — подключаюсь я.

— А средства связи у них есть? Я смогу связаться со своим кораблем?

— Там точно безопасно? Точно?

Бен поднимает руки, чтобы нас остановить.

— Я ничего не знаю! Я двадцать лет там не был!

Виола выпрямляется.

— Двадцать лет? Двадцать лет?! — Она повышает голос. — Как тогда узнать, что нас ждет в Хейвене? Может, его больше нет!

Я тру руками лицо и думаю о пустоте, оставшейся вместо Манчи. Тут до меня доходит то, о чем до сих пор мы старались не думать.

— Мы этого не узнаем. И никогда не знали.

Виола едва слышно охает и вешает голову:

— Похоже, ты прав…

— Но надежда есть, — говорит Бен. — Никогда нельзя терять надежду.

Мы оба смотрим на него таким взглядом… как-то он должен называться, но я не подберу слова. Мы смотрим на него так, бутто он говорит на чужом языке, бутто он только что предложил нам полететь на луну или сказал, что все это нам приснилось и на кухне нас ждет гора конфет.

— Какая еще надежда, Бен?

Он качает головой:

— А что, по-вашему, все это время толкало вас вперед? Что привело вас сюда?

— Страх, — отвечает Виола.

— Отчаянье, — добавляю я.

— Нет, — возражает Бен нам обоим. — Нет, нет и нет! Вы добились куда большего, чем многим людям на этой планете удавалось добиться за всю жизнь. Вы храбро преодолевали препятствия, рисковали жизнью и побеждали. Вы обогнали целую армию, справились с безумцем, смертельной болезнью и повидали такое, что остальным и не снилось. Разве без надежды все это возможно?

Мы с Виолой переглядываемся.

— Бен, я тебя понимаю, но…

— Надежда. — Он стискивает мою руку. — Все благодаря надежде. Даже сейчас я смотрю в твои глаза и вижу, что она живет в тебе, живет в вас обоих. — Бен переводит взгляд на Виолу, потом снова на меня. — И в конце этой дороги вас тоже ждет надежда.

— Откуда вам знать? — спрашивает Виола, и мой Шум, как бы мне ни хотелось думать иначе, с ней согласен.

— Наверняка не знаю. Но верю. Это и есть надежда.

— Бен…

— Даже если вы сами не верите, — перебивает меня он, — хотя бы поверьте, что верю я.

— Я бы поверил скорей, если бы ты пошел с нами.

— А он не идет?! — удивленно переспрашивает Виола.

Бен смотрит на нее, открывает рот и опять закрывает.

— Что за правда, Бен? Ты хотел рассказать нам какую-то правду.

Он медленно втягивает носом воздух и так же медленно выдыхает.

— Хорошо, смотрите.

Но тут мы все замечаем, что музыку из Карбонел-даунс начинает перебивать громкий Шум мужчин. Они уже идут по мосту.

И их много.

Наверное, это еще одно назначение музыки: никто не должен слышать, если за ним идут.

— Виола! — зовет доктор Сноу. — Что вы там оба делаете?

Я встаю и смотрю прямо на них. Доктор Сноу идет по мосту, держа за руку маленького Джейкоба. За ним шагают несколько мужчин — очень похожих на него, но куда менее дружелюбных. Они смотрят на нас, и замечают Бена и видят, что мы с Виолой с ним разговариваем.

Их Шум начинает менять цвета, когда до них постепенно доходит, что это значит.

И у некоторых из них ружья.

— Бен? — тихо говорю я.

— Бегите, — едва слышно выдыхает он. — Сейчас же!

— Я тебя не брошу. Однажды бросил, хватит.

— Тодд…

— Слишком поздно, — говорит Виола.

Потомушто они уже рядом, идут прямиком к кустам, где мы… больше не прячемся.

Доктор Сноу подходит первым и окидывает Бена внимательным взглядом:

— Это еще кто?

И Шум у него совсем не благодушный.

— Это Бен, — говорю я, пытаясь своим Шумом заблокировать вопросы, сыплющиеся на нас со всех сторон.

— И кем он тебе приходится? — спрашивает доктор Сноу, пытливо глядя мне в глаза.

— Бен мой па. — И правда ведь, по большому счету? — Мой отец.

— Тодд, — слышу я голос Бена из-за спины. Его Шум превратился в ураган разных чувств, но лучше всего в нем читается предостережение.

— Твой отец? — переспрашивает бородач, стоящий позади доктора Сноу. Его пальцы обхватывают приклад винтовки, но с плеча он ее не снимает.

Пока.

— Не называй отцом кого попало, Тодд, — говорит доктор Сноу, прижимая к себе Джейкоба.

— Ты же говорил, что мальчик родом из Фарбранча, — вмешивается третий мужчина с багровым пятном под глазом.

— Мне так девочка сказала. — Доктор Сноу смотрит на Виолу. — Правда, Ви?

Она не прячет глаза, но и не отвечает.

— Слову женщины верить нельзя, — говорит бородач. — Как пить дать, прентисстаунец!