Турди-бек повез в Кабул поэму, предназначенную уехавшим друзьям падишаха. Бабур тщательно отделывал эти стихи, и по мастерству они превосходят его обычный уровень:

О вы, которые ушли из страны Хинда,

Испытав там страдания и муки!

Стосковавшись по прекрасному воздуху Кабула,

Вы быстро удалились туда из Хинда,

И видели и нашли там развлечения,

Услады, веселье и удовольствие.

Мы тоже, слава Аллаху, не умерли,

Хотя много испытали тягот и горестей.

Радости души и страдания тела

Узнали вы, и мы тоже узнали.

Когда жара сменилась дождями, остальные беки и полководцы также получили разрешение разъехаться по своим новым уделам, и лишь падишах неизменно оставался в трудах, вместе с Халифой, в каком-то смысле заменившим ему Ходжу Калана. По окончании сезона дождей он вновь собрал оставшуюся у него армию, чтобы поручить ей охрану границ его новых владений. Сначала (в декабре 1527-го – январе 1528 года) Бабур повел свое войско на юг к Чандири – горной крепости, расположенной на юге Раджастхана. Он хотел обезопасить этот участок южных владений, принадлежавших до него Ибрахиму, и преподать запоминающийся урок царевичам Раджпута, которые после смерти Рана Санги вновь погрязли в своих обычных распрях. На требование подчиниться гарнизон Чандири ответил отказом.

«Чандири – прекрасное место, вокруг и в окрестностях много проточной воды; арк Чандири стоит на горе. Посреди горы выдолбили в камне большой хауз, другой большой хауз находится у того водопровода, через который прошли наши бойцы и взяли приступом крепость. Дома простых и знатных людей в Чандири все построены из камня. Жилища больших людей строятся очень роскошные, из тесаного камня, дома людей более низкого разряда – тоже из камня, главным образом нетесаного. Крыши вместо черепицы покрывают каменными плитами. Перед крепостью находится три больших хауза; прежние правители устроили всюду вокруг запруды и выкопали эти хаузы. В одном возвышенном месте, называемом Бетва, есть речка, от нее до Чандири будет три куруха. Вода Бетвы славится в Хиндустане своими хорошими качествами и прекрасным вкусом, это хорошая речушка. Посреди нее торчат отдельные скалы, подходящие для возведения построек. Чандири лежит в девяноста курухах к югу от Агры; высота Полярной звезды в Чандири – двадцать пять градусов…

В воскресенье… мы поставили Чин Тимур-султана во главе шести или семи тысяч человек и послали его на Чандири впереди нас… В пятницу… мы остановились вблизи Качвы. Пробыв в Качве один день, я послал расторопных надсмотрщиков и множество землекопов сгладить неровности дороги и вырубить заросли, чтобы повозки и пушки могли пройти без труда. Местность между Качвой и Чандири покрыта густыми зарослями…

Арк Чандири стоит на горе; внешние укрепления и самый город расположены среди гор. Ровная дорога, по которой могут пройти повозки, пролегает под внешними укреплениями. На следующее утро я выехал и расставил воинов на посты вокруг крепости – в центре, на правом крыле и на левом крыле. Устад Али Кули выбрал для стрельбы ядрами ровное место, без уклона. Надсмотрщикам и землекопам велели устроить насыпь для установки пушки, всем воинам было приказано приготовить щиты, лестницы и поставить людей к щитам, употребляющимся при захвате крепостей.

В это утро, когда мы подходили к стоянке, прибыл Ханифа и доставил несколько писем. В них сообщалось, что войско, посланное в Пураб, шло неосмотрительно и, вступив в бой, потерпело поражение. Наши люди оставили Лакнау и пришли в Канадж. Я увидел, что Халифа из-за этого расстроен и полон тревоги, и сказан: «Расстраиваться и тревожиться нет основания: ничто не свершится помимо воли Бога. Так как нам предстоит захватить крепость, то не говори об этих известиях; завтра станем штурмовать крепость, а потом посмотрим, что будет».

Враги укрепили как следует только арк, а во внешних укреплениях расставили людей по одному, по два на всякий случай. В тот же день вечером наши бойцы со всех сторон подошли к внешним укреплениям. Там было немного людей, и не произошло даже небольшого боя: враги бежали и ушли в арк.

Утром в среду войска получили приказ снарядиться, отправиться на свои места и начать сражение. Когда я выеду на коне со знаменем и ударят в барабан, пусть со всех сторон идут на приступ.

Задержав сигнал знаменем и барабаном, пока битва не разгорится, я смотрел, как устад Али Кули стреляет из пушки. Он выпустил три или четыре ядра, но так как место было без уклона, а стена крепости – очень крепкая, сплошь из камня, то выстрелы не произвели действия. Уже было упомянуто, что арк Чандири стоит на горе. С одной стороны в стене был сделан крытый проход для воды. Стенки этого прохода тянутся под горой, это единственное место, подходящее для нападения. Правый край и левый край центра, а также особый отряд получили приказ занять это место. Приступ начали со всех сторон, но в этом месте он был всего сильнее. Нечестивые кинули сверху несколько камней и сбросили огонь, но наши молодцы не обращали на это внимания; в конце концов, Шахим-юзбеги[51]поднялся к тому месту, где стенки водопровода примыкали к стене внешнего укрепления, наши йигиты тоже вскарабкались туда с двух или трех сторон… и водопровод был взят.

Люди, находившиеся в верхней крепости, не дрались даже столько времени и поспешно бежали. Йигиты во множестве поднялись в верхнюю крепость. Через короткое время язычники, совершенно обнаженные, снова выбежали и начали драться.

Многих наших людей они обратили в бегство и сбросили со стены, а нескольких человек зарубили насмерть. Причина, почему они так быстро ушли со стены, была, как говорят, такова: решив, что крепость придется сдать, они изрубили насмерть своих женщин и красивых девушек и, избрав для себя смерть, обнажились и ринулись в бой. В конце концов мои люди напали на них со всех сторон и сбросили со стены. Двести или триста нечестивых вошли во двор Медини Рао [вождя племени], многие из них поубивали друг друга следующим образом: один стоял с мечом в руках, а прочие один за другим добровольно подставляли шеи под удар. Большинство из них таким образом отправились в ад.

Милостью Божией мне удалось завоевать столь славную крепость в течение двух или трех гари, не поднимая знамени, не ударив в барабан и не начиная настоящей битвы. На горе к северо-западу от Чандири воздвигли башню из голов нечестивых».

Так походя Бабур расправился с отличавшимися почти фанатичной храбростью воинами Раджпута. Больше ему не приходилось иметь с ними дела.

Усердный Халифа имел все основания для беспокойства. Перед глазами негласного первого министра будущей империи, – существующей пока лишь в воображении его повелителя, – проходила нескончаемая череда племен, верных и мятежных, стойко держащихся за свою независимость или предпочитающих покориться, говорящих на разных языках, сплоченных единственно нерушимой волей падишаха. Наиболее склонные к мятежу правители Восточного Афганистана выступили со своими войсками на Канаудж, находившийся в двух днях пути от Агры, в то время как падишах неспешно изучал систему водоснабжения захваченной им крепости, находившейся от Агры в семи днях пути.