Христос знал, что создает навеки трещину в земном теле человека. Мы с Братом основали наше дело на замазывании этой тончайшей щели, сквозь которую душа может увидеть свет.

Мы собираем толпы, мы – массовые политики. Мы заполняем стадионы, гимнастические залы, спортивные арены, привлекаем публику на гигантские концерты, на предвыборные собрания. Мы определяем демографическую статистику, рекламную пропаганду, фанатичную идеологию, убийственную бухгалтерию, мы стоим за цифрами и общей агломерацией тела и духа.

Христос, которым вы, благодаря нашим бесценным советам, так удачно пожертвовали, все разделял, потому что Он, будучи неделимым, мог придать истинную единичность каждому человеку, живущему в этом мире.

Мы уничтожаем вашу единичность для того, чтобы она присоединилась к «Великому Общему», или к «Великому Нулю», сформированному из сложенных запасов всех подмененных верований, которые мы вам с такой легкостью перепродали, словно множество Бруклинских мостов.

Но именно здесь все и усложняется. Здесь в основном вы и гибнете. Мы собираем вас лишь для того, чтобы затем разобщить, а тот, кто есть наш смертельный Враг, разделяет лишь для того, чтобы затем объединить.

Вот почему Дьявол любит громоздкие, безличные бюрократические машины, лучше всего всемирные. Он любит администрации, в которых все подчинены одной задаче: работать на него, не зная об этом и удовлетворяясь этим незнанием.

Именно по этой причине он любит все сектантские отклонения. Они в какой-то степени воспроизводят патологию, которой Дьявол заражает всех тех, кто больше не верит в Того, Кто был распят при нашем содействии, тех, кто пытается заменить его игрушкой своего/нашего изобретения. Совершенно справедливо сказал один из ваших великих католических деятелей, о котором мы вас заставили позабыть: если люди не верят больше в Бога, они не перестают верить вообще, они начинают верить невесть во что.

И это идолопоклонническое нечто, хаос чувств, уничтожение возможности какого бы то ни было Откровения – это и есть тот отборный товар, универсальными поставщиками которого являемся мы с Братом.

Поэтому Дьявол ценит разветвленные легальные организации, подобные тем, что я недавно уничтожил. Судья Фориссетт теперь, должно быть, продолжает кричать день и ночь… или, наоборот, замкнулась в самом полном молчании в недрах какого-нибудь психиатрического заведения. В обоих случаях она еще долго ничем не сможет вам помочь, дорогие читатели из полицейского корпуса Канады.

Но со всем присущим ему мастерством Дьявол (то есть инфернальные близнецы, которые им являются) может также вдохнуть жизнь и в трепетание микрогрупп кретинов скорее злобных, чем опасных.

Мы действительно очень сильны в умении объединять свояков, видящих друг друга издалека, связывать их взаимной ненавистью.

Конечно, вы должны понять смысл слов «свояки» и «объединять» в интерпретации Дьявола.

Дьявол – это великий игрок, конферансье всех концов света, постоянно возобновляющихся.

Жизнь – игра! Мир – праздник!

Добро пожаловать в Подземелье Света!

Мне понадобилось некоторое время, чтобы все подготовить. С самого начала вы замечаете, что почти ничего не видите в объективе камеры. Все кажется слишком темным, не так ли?

Все так и должно быть. Этот «Свет», который человечество благодаря нам пролило само на себя, – наш, и, естественно, он затемняет!

Но заметьте, мы все-таки не можем подавить какое-то саркастическое сочувствие, возникающее в недрах нашего ада. Для того чтобы темнота стала проницаемой, нужен осадок света. Остаток надежды хрупок и потому всегда внушает больший страх, чем полное отсутствие надежды. Хрупкая надежда заставляет вас жить для того, чтобы она не умерла. Хрупкая надежда заставит вас поверить в нее, потому что вы сделаете все для того, чтобы ее защитить. И отчаяние ваше станет безграничным тогда, когда мы сделаем так, чтобы она в конце концов разбилась.

Этот свет, конечно, не дневной. Это Свет Подземелья. Это свет нашего (одновременно и вашего) мира, это свет огня.

Он не вечен, но он может гореть очень долго тогда, когда нужно сжечь плоть.

Он не вечен и может оказаться очень кратковременным, когда нужно позволить человеку немного уверовать в надежду, которая скоро исчезнет.

Не забудьте добавить нас к списку ваших любимых сайтов:

www.welcometohell. world.

Как я вам уже говорил ранее, мы с Братом прежде всего психологи.

Я вам показывал, как мы переходим с орбиты страха на орбиту ужаса.

Похожее чувство родилось на широких снежных равнинах, окружавших владение Секты. Оно зовется паникой.

Подобно страху, оно делится на уровни, которые мы с Братом изучили и отметили на нашем инфернальном термометре.

Есть паника исключительно «физическая», инстинктивная: когда бежишь, не имея возможности бежать, когда неминуемая смерть гонится за тобой по пятам. Этот уровень относительно рационален: две противоположные силы играют в «политику равновесия» на территории человека. Умножим все на двести пятьдесят, добавим судью, которую мы превратили в то, что она есть, в капо[68], – и отрицать тот факт, что эксперимент становится интересным, уже нельзя.

Но, как и страх, паника может перейти на высшую орбиту. Это паника в квадрате.

Паника исключительно рассудочная. Эта паника не происходит от какой-либо физической немощи, которую разрешает, по крайней мере, частично, страдание. Она возникает из неразрешимой тайны: то, что нас объединяет, одновременно нас и противопоставляет друг другу. Это одно из многих наших удачных начинаний в этом нашем мире.

А главное, паника рождается в результате осознания того, что мы сами – прямая причина собственной смерти и, в то же время, мы – наш единственный шанс выжить. Оба этих факта сплетены тесной связью.

Это невыразимая паника. У нее, кстати, и названия нет.

Да если бы оно и было, мы бы его немедленно уничтожили.

Духовные яды, созданные моим Братом в течение последних веков, являются, собственно говоря, настоящими шедеврами. Они обрекают человечество на муку страшнее той, что мы претерпели в Космосе, из которого нас, в конце концов, изгнали.

Мы никогда не чувствовали себя так хорошо, как здесь, на этой Земле. Я вам уже говорил, что люди на этой планете – самый податливый материал из всех, над которым мы когда-либо экспериментировали.

Например, вот эти два особых экземпляра.

Эти два человека в подземелье.

Теперь вы их видите. Я установил совершенно незаметную систему с микрокамерой и оптическим волокном, с возможностью инфракрасного ночного видения, которая понадобится нам в свое время. Вольфрамовая лампа зажглась на полную мощность.