— Фактически она была прервана полицейскими, — сказал он, глядя на меня с застенчивой улыбкой. — Когда мы прибыли в отель «Костес», эти два болвана устроили такую сцену, что мне даже не пришлось подавать сигнал тревоги. А после того как я сообщил полиции, где нашел их, они тут же сдали своих боссов… Но твоим друзьям все-таки придется прийти и написать заявление.

Я кивнула и улыбнулась с облегчением — из-за Луиса-Хайнца, из-за себя самой и из-за моих ноющих ног. Мне не нужно будет преследовать Бартоломе, раз Шони дала показания в полиции.

Кроме того, передо мной стояла другая, более ценная «добыча».

— Итак, ты действительно должен был там встретиться, гм, со своим гаремом? — спросила я его.

— Ну, я просто знал, что там их обычно можно застать. От них не много сюрпризов, — сказал он и, подняв голову, добавил: — В отличие от тебя.

Я вспыхнула, а он подошел ближе.

— Итак, ты нашла своего мужчину? — спросил он тихо.

Я вконец разволновалась, но откашлялась и приказала себе говорить спокойно.

— Да, я нашла его, — ответила я, словно не заметив подтекста его вопроса, и жестом указала на спящего Луиса-Хайнца. — И я только что закончила статью. Осталось только придумать название.

Он задумался на мгновение.

— Как тебе такой вариант названия: «Ник появился вовремя»? — спросил он с самодовольной улыбкой, подходя еще ближе, пока между нами осталось не больше микрона воздуха.

Это уж было слишком.

— Как насчет того, чтобы поцеловать меня? — улыбнулась я в ответ.

Он так и поступил.

А я вспомнила сцену из фильма «Поймать вора», где фейерверки освещают небо за окном, а Грейс Келли и Кэрри Грант целуются в номере отеля. Этот эпизод справедливо считается образцом киношной тупости, но на самом деле он заставлял меня — человека, который, как предполагалось, должен был справедливо считать это дрянью, — умиляться каждый раз, когда я его видела.

Я медленно подняла веки, моргнула, огляделась вокруг и снова взглянула в искрящиеся глаза Ника.

— Это кто-нибудь снимает?

Через несколько дней — после того как мама вернулась в Техас с целым сундуком историй для своих приятельниц и платьем от Луиса-Хайнца, упакованным со всевозможными предосторожностями, Ник и я одолжили у племянника Жака его «веспу» и отправились на наше первое свидание, в котором не было места камерам.

Таким образом мы улизнули от «компаньонок» Ника.

Ветер развевал и спутывал наши волосы, когда мы в ритме шимми двигались на скутере в транспортном потоке по живописному маршруту, направляясь к садам Тюильри. Наконец недалеко от музея д'Орсэ нам удалось избавиться от операторов на черном внедорожнике.

В новом цвета морской ракушки творении Луиса-Хайнца и питоновых туфлях от Маноло на трехдюймовых каблуках я благоразумно осталась сидеть на скутере, когда Ник слез, чтобы провести его сквозь садовые ворота по грязной, посыпанной гравием тропе, мимо фонтана, где дети запускали игрушечные кораблики. Ник остановился рядом с каменной скамьей, стоявшей под красиво подстриженным деревом, и помог мне слезть с моего сиденья, после чего побежал покупать мне crepes[79]в кафе.

— У них была только клубника с сахарной пудрой, — сказал он, соблазнительно помахивая блином у меня перед носом. — И «Нутелла», — пробормотал он, спустя несколько мгновений.

— Пожалуйста, «Нутеллу», — сказала я нежно. — Я выбираю «Нутеллу».

— Ну, хорошо, — сказал он, — думаю, смогу разрешить тебе откусить от моего.

Он начал смеяться, а я схватила его за талию, отвлекая поцелуем, и выхватила блин с «Нутеллой» из его правой руки. Получив то, что хотела, я отпустила его и радостно откусила от того, что теперь по праву было моим.

— Извини, но чему ты радуешься? Тому, что лишила меня еды? — сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более негодующе.

— М-м… хм-м!

Мы устроили настоящий праздник — с блинами и бутылкой «Кристалла», прибывшей в качестве подарка от П. Дидди, хотя я на следующий день возвращалась в Лондон и мы не решили, как поддерживать отношения с помощью «Евростар». Но в тот момент ничто из этого не имело значения, кроме того, что Ник только что освободился из зловещих тисков моделей.

Через пару недель продюсеры «Моделайзера» решили, что Ник слишком выделяется из группы, чтобы оставаться участником шоу, и быстро нашли ему замену. Почему они это сделали, я могу лишь догадываться. Стала ли причиной ссора на показе в «Живанши», провокационное интервью в «Кошачьем концерте на подиуме» или неудача с моделями в горячей ванне? А может, всему виной стычка с плохими парнями?

Фактически там, на складе, состоялся его бенефис, который убедил продюсеров в необходимости оставить его в качестве — кого бы вы думали? — консультанта. Которым, как выяснилось, он на самом деле и был. (Когда-нибудь я пойму, что это означает.)

Продюсерам понравилось, что Ник может принимать решения на ходу, поэтому они зачислили его в штат и сделали ответственным за неожиданные повороты сюжета. Даже я должна признать, что это довольно крутая работа.

Но Ник оказался не единственным, кто придумывал различные уловки. Хотя я и была в него влюблена, я не могла позволить ему думать, что он уже соскочил с крючка. И существовало только одно испытание, которому я могла его подвергнуть.

Я взяла его с собой на обувной шопинг.

Покончив с блинами и вдоволь нацеловавшись, мы вновь оседлали «веспу» и направились в «Ле Бон Марше». По спине у меня побежал холодок, когда я вошла в нужный мне отдел этого магазина рука об руку с Ником. Я собиралась приобщить его к священному обряду, в который большинство мужчин никогда не будет посвящено. Хотя большинство, может, совсем этого не желают.

Ник сидел спокойно и, насколько я могла судить, лишь пару раз закатил глаза, терпеливо наблюдая, как я примеряла тридцать первую пару туфель: одинаковые лодочки от Маноло семи разных цветов, четыре вида босоножек от Лабутена из разной кожи, сапоги от Шанель (по щиколотку и почти до колена), туфли на шпильках от Диор и так далее, и так далее, и так далее…

И — ужас! — после двух часов примерки я так и не купила ни одной пары.

Но не думайте, что я утратила способность к шопингу. Просто я знала, что не покину Париж с пустыми руками. Я написала историю и нашла парня. А все остальное — Бог тому свидетель — у меня уже было.