– Спросил у нее?

– Про Штейнхоффа? Да, спросил.

– Что ж ты молчал?

Сергей почувствовал, что-то в ней изменилось.

– У тебя все в порядке? С кем ты сейчас говорила по телефону?

– Потом расскажу. – Полина легла на бок и, облокотившись, подперла рукой голову, приготовилась слушать.

Сергей начал:

– Настоящее имя Пиньеры – Михаэль. Фамилия – Фладе. Его отец, Генрих Фладе, летал вместе с Вальтером Штейнхоффом и был его другом. В апреле сорок пятого Генрих Фладе лечился в берлинском госпитале, откуда его вытащил Штейнхофф, когда советские войска уже штурмовали Рейхстаг. Вернуться за Анной не удалось. Там уже были русские танки. Вместе с раненым Фладе они прорвались сквозь кольцо окружения в районе Тиргартена и чудом выбрались из Берлина. За пределы города по подземным коммуникациям и проломам их вывел какой-то мальчишка. Но… – Он замолчал.

Полина тихо спросила:

– Вальтера убили?

– Да. Погиб под артиллерийским обстрелом.

– А Фладе?

– Ему удалось спастись. Вместе с женой и сыном он бежал в Португалию. Оттуда с помощью немецкой общины семья переправилась в Аргентину, затем в Чили. Спустя несколько лет Генрих Фладе скончался. Его жена вышла замуж за человека по фамилии Пиньера. Михаэлю дали фамилию отчима, и он стал Мишелем Пиньерой. Кстати, он тоже был летчиком. Всю жизнь летал в гражданской авиации Чили.

– Откуда взялся дневник?

– Его сохранил Генрих Фладе в память о друге. Потом передал Михаэлю.

– И сын взялся искать копье…

– Вышло как вышло.

За окном по реке шел теплоход. Оттуда слышались музыка и веселые голоса. Летний ветер принес в комнату запах травы и речной тины.

– Курочка нашла документ, – сказал вдруг Сергей, – который объясняет странные повороты в судьбе Анны Гиппиус. Все то время, пока Анна жила в Германии, она была суперагентом НКВД.

– Ты говоришь серьезно?

– Вполне, – ответил Сергей. – Поэтому тридцатого апреля сорок пятого года ее вывезли из Берлина и после допроса отпустили с Лубянки.

– Невероятно… – прошептала Полина. – Суперженщина… Суперагент… Знаешь, как принято называть женщину, которой всегда и во всем везет и все удается? – Не дожидаясь вопроса, Полина ответила: – Любимой дочерью Евы.

– Не так уж ей повезло. Скорее наоборот, – возразил Сергей. – Все, что связано со смертью Гиппиус, осталось невыясненным. И теперь вряд ли кто-то узнает, что с ней случилось.

Он потянулся за папкой и вынул знакомый конверт.

– Что это? – спросила Полина.

– Прощальный привет Вальтера Штейнхоффа.

– Перевод? – Полина выхватила конверт и достала один листок. – Мне прочитать вслух?

Дуло кивнул.

Понедельник, 30 апреля 1945 года

Берлин

К ночи стрельба стихла. Мы с Фладе спустились в подвал дома на окраине города, чтобы набраться сил и потом двигаться дальше. В кромешной тьме передо мной – огонь зажигалки. Надолго ее не хватит, но я твердо знаю, что должен написать эти строки.

Так же, как теперь наступила ночь, подошла к завершению моя жизнь. Уйду ли я в эту ночь или в другую, вручаю себя в руки Божьи и прошу у него милости, когда придет мой последний час. Оглядываясь на прошлое, благодарю Господа за то, что он послал мне Анну. Вся моя жизнь была восхождением к ступеньке, на которой ждала она.

Надеюсь ли я вновь увидеть ее?

Надеюсь.

Знаю ли я, что никогда не увижу ее?

Знаю.

Смерти я не боюсь, это счастливое завершение моей жизни. Теперь мне осталось лишь выполнить свой последний солдатский долг.

Сергей взял из рук жены листок и, свернув его, положил в конверт.

– Эта история в прошлом. Мы должны забыть обо всем, что с нами случилось.

– Даже о том, что мы прикоснулись к чуду? – спросила Полина.

– Об этом – в первую очередь. – Он резко сменил тему: – Что решила с работой? Возвращаешься в галерею?

– Да. Но ненадолго.

– Не понял… – Сергей удивленно посмотрел на жену.

– Месяцев на пять или шесть, не больше.

– Это еще почему?

– Помнишь, что сказала нам врач? «Если случится чудо…»

Он замер, не сводя взгляда с лица Полины. Она продолжила:

– Чудо случилось. Мне позвонил доктор. У нас будет ребенок…

Ничего не ответив, Сергей обнял жену и подумал, что никогда не знаешь, когда тебя посетит счастье. А в том, что сейчас он счастлив, сомнений не было.