Она усмехнулась и накрыла его губы своими. Ей не хотелось никаких слов и никаких обещаний.

«Я тоже люблю тебя, Фарр»

7

– Не хочу прятаться, – тихо проговорил Фарр, перебирая губами позвонки у нее на шее. – Не хочу делать вид, будто ничего не случилось. Будто все, как прежде.

В его больших и сильных руках было так хорошо, так спокойно... Айна улыбалась, прижимаясь щекой к теплому плечу. За последнюю пару часов она нашла две родинки у него за левым ухом и длинный тонкий шрам на груди, узнала, как звучит его голос в минуты, когда люди не помнят самих себя, и рассмотрела голубые узоры кровеносных жил на обоих запястьях.

После этого уже никогда не будет так, как прежде.

Она развернулась лицом к Фарру и провела указательным пальцем по его губам. Ей все еще не хотелось ни о чем говорить. Но Фарр зажмурился как от боли, уткнулся лицом в подушку, скрывая от нее эту боль и выдохнул глухо:

– Айна... Я не могу... не могу лгать тебе. И не могу дать тебе то, что должен. Я не знаю, что мне делать... Не знаю, как нам дальше жить! Я... я хочу просыпаться рядом с тобой, видеть тебя, слышать, вдыхать твой запах. Все, что было прежде, теперь кажется бессмысленным, пустым. Проклятье! Почему так много людей стоит между нами?! Я ненавижу их всех... Что же нам делать?..

Что делать...

Айна вздохнула и сказала то, что кто-то из них двоих должен был сказать:

– Сначала мы найдем Лиана. Потом ты вернешься в Чертог и женишься на своей принцессе. Она родит тебе маленьких красивых магов... или обычных детей, которых ты полюбишь. А я... Я заберу Лиана туда, где никто больше не поднимет на него руку... Если повезет, будет еще не слишком поздно, и он снова научится улыбаться.

Фарр в ярости взметнулся с постели и схватил ее за плечи.

– Нет! Я не позволю этому мальчишке управлять твоей судьбой! Он никто тебе, просто сопляк, который все упустил! Он никогда не даст тебе покоя, Айна! Когда мы найдем его, я притащу его к дяде Пату, и пусть тогда он возится с ним, сколько захочет! Ему уже досталось от богов воспитывать троих колдунов, пусть и четвертого забирает!

Айна смотрела на Фарра с удивлением – она не узнавала его, всегда такого спокойного, скорого на шутку и ухмылку, невозмутимого... Но этот другой Фарр, как это ни странно, тоже нравился ей.

– Я слишком долго ждала встречи с ним, чтобы после просто взять и выбросить из своей жизни, – промолвила она, глядя принцу прямо в глаза. – Возможно, все будет так, как ты хочешь. А может, и нет. Я не знаю. Если этот... человек, который украл Лиана... если он искалечил его, как я смогу остаться в стороне?

– Калекам ни к чему такие, как ты, Айна, – взгляд Фарра стал жестким и холодным, как лед. – Ты достойна лучшего, поверь. Даже если я никогда не смогу дать тебе свое родовое имя, я сделаю все, чтобы твоя жизнь была полна света и тепла. А что может дать тебе твой «брат»? Что, кроме боли и страданий? – увидев, как дрогнули ее брови и сердито сжались губы, Фарр устало опустил плечи и покачал головой удрученно. Посмотрел на нее с грустью стиснул ее плечи еще сильней: – Прости... прости, Айна. Я знаю, как много он значит для тебя... Поэтому я поеду с тобой и отыщу этого парня хоть под землей. Но потом... прошу тебя, возвращайся со мной в Золотую! Я найду тебе самый прекрасный дом в городе, мы сможем встречаться так часто, как захотим! И... я уверен, что моя... супруга... не осчастливит меня наследниками. Я смогу разорвать этот брак через пять лет – ферестрийцы сами оставили нам эту лазейку. Когда она исчезнет из дворца, я не позволю отцу снова решать мою судьбу! Нашу судьбу... Мы сможем быть вместе, слышишь, Айна?

Уж лучше бы он молчал.

Айна устало вывернулась из его рук, выбралась из постели и отыскала на подлокотнике кресла аккуратно развешанное платье. Пара минут, и она уже стояла одетая и ожесточенно расчесывала спутанные волосы.

Мужчины... Вечно все портят.

Но когда Фарр подошел к ней и всю целиком спрятал в своих объятиях, она вдруг ясно осознала, что этот кривой и косой план, нарисованный им на мятых простынях, возможно, был единственно возможным.

– Фаре... но ведь тогда тебе придется лгать всем остальным.

– Пусть, – прошептал он в ее макушку, – это вовсе не важно...

«У него слишком ловкие руки, – подумала Айна, когда уже собранная шнуровка на платье внезапно оказалась распущена, и прекрасная синяя ткань скользнула на пол. – Слишком...»

К обеду они так и не вышли – только к вечеру. Дурацких разговоров Фарр больше не заводил, зато рассказывал ей о своем детстве, о днях, проведенных в этом доме, о младшем брате, которому тоже предстояло стать королем, и о сестрах, гораздых на выдумки. Айна слушала его с улыбкой и искренне радовалась, что не нужно больше говорить о будущем, которое слишком зыбко и едва ли радужно.

В конце концов они выбрались из постели и из комнаты – Фарр пообещал Айне показать, как он сам умеет играть на клавесине, а для этого нужно было дойти до библиотеки. На сей раз самым обычным путем, по лестницам и коридорам дворца.

Вновь оказавшись среди книг, Айна привычно ощутила себя уверенней и спокойней. Пока Фарр перебирал клавиши инструмента, вспоминая какую-то мелодию, она с наслаждением вдыхала запах старой бумаги и тихонько молилась, чтобы никто не нарушил этот прекрасный момент, в котором не было абсолютно ничего лишнего – только книги, музыка и человек, который заставлял ее сердце звучать громче любого клавесина.

Поначалу вкрадчивые и робкие, постепенно звуки музыки наполнили всю библиотеку, словно раздвигая стены и потолок.

«Наверное, так и звучит счастье», – подумала Айна, вставая рядом с Фарром и глядя, как его руки взлетают и опускаются, заставляя инструмент говорить на языке чувств, а не разума.

– Как красиво, – промолвила она, когда музыка стихла. – Эта мелодия... Элея научила тебя?

– Ну... – Фарр странно замялся. – Не совсем...

– Хотелось бы и мне так уметь, – задумчиво произнесла Айна.

– Попробуй! Это вовсе не сложно... Иди сюда! – Фарр усадил ее на удобную мягкую скамеечку перед собой и показал, как поставить пальцы на клавиши. – Смотри, сначала вот эта нота, потом двумя пальцами здесь... Нет, не так. Знаешь, давай я буду играть, а ты положи руки сверху на мои. Так быстрее поймешь.

Это было странно. И радостно. И совершенно неважно, что она все-таки ничего не понимала в его магии музыки. Зато понимала, что вот это и есть те жемчужины, которые хранятся в шкатулке памяти до самой смерти.

...Дверь еле слышно скрипнула за спиной, и клавесин смолк. Айна и Фарр обернулись разом и разом застыли, как каменные, увидев на пороге хозяина дома. А потом руки Фарра соскользнули с клавиш – чтобы крепко обнять Айну за плечи.

Нет, он совершенно точно не собирался делать вид, будто ничего не случилось...

Принц Патрик смотрел на них, и лицо его было задумчивым.