– А что, обязательно женскую руку иметь над собой?

– Без женской руки мужчина перестает ценить жизнь, – важно заявил старший брат. – В космос лететь хочешь? То-то! Никто тебя не отпустит в космос холостяком. Как и беспартийным. Если уж мужик к тридцати годам с таким несложным делом, как женитьба, не справился, то нечего ему дорогую технику доверять.

Юрий засмеялся:

– Простые у вас, у народа, всё-таки представления о космонавтике.

– Простые, – согласился Сергей. – Думаю, у тех, кто будет тебя в полет определять, они будут еще проще. Беспартийный? Неженат? Подождем. Так что, подумай. Приглядись к девчонкам…

Тут грянул звонок домашнего телефона, и старший брат со вздохом встал и вышел в соседнюю комнату. Он всегда так делал, чтобы Юрий случайно, против своей воли, не подслушал важный рабочий разговор.

Вернулся хмурым. Сообщил скупо:

– Вызывают. Опять у них геморрой образовался. Без меня никак. Вернусь только завтра. Посиди, если хочешь. Или прогуляйся.

Юрий поскучнел, но перечить не стал: работа есть работа.

Когда Сергей уехал, Юрий посидел у открытого окна, выпил еще пива. И подумал: а почему бы действительно не прогуляться?

Он надел свой гражданский костюм, спустился из квартиры во двор и, обходя машины, попал в самую гущу мальчишеской свалки.

Дрались четверо. Точнее, трое избивали одного – мелкого и белобрысого. Казалось бы, шансы неравны, но мелкий и белобрысый оказался парень не промах: ловко уворачивался и сам наносил удары.

– Ну-ка, пацаны, прекратили!

В два движения Москаленко развел драчунов.

– Кошак подлый! – орал один из троицы нападавших, отличавшийся расквашенным носом.

– Стоп! – гаркнул Москаленко. – Что не поделили?

– Пусть уйдет! – орал расквашенный нос.

– Сами пошли, – отозвался мелкий и белобрысый.

При появлении взрослого он сразу остановился, отодвинулся, спрятав руки в карманы. Смотрел прямо и с вызовом. Хотя выглядел смешно – как задиристый воробей. Трое успели подбить ему глаз и раскровянить губы, но, похоже, это его не слишком трогало.

– Это наш дом! Наш двор! – затараторил расквашенный нос. – А он! Кошак проклятый! И отец у него – алкаш!

– Ладно-ладно, – отозвался мелкий и белобрысый. – Видали, – и сплюнул под ноги.

– Молодые люди, – сказал Юрий, сообразив, что к разуму тут взывать бесполезно, – а вас в школе не учили, что втроем на одного нападать нельзя? Что это плохо?

Это замечание смутило троицу.

– Никто Кошака не звал, – пробурчал расквашенный нос.

– Пусть нападают, – вмешался вдруг мелкий и белобрысый. – Все получите, ясно?

– Ты где живешь? – спросил его Москаленко.

– Вам какое дело? – нагрубил мелкий.

– Я тебя провожу, – сказал Юрий. – А вы, молодые люди, идите и подумайте над своим поведением. Пионеры ведь, небось? Куда только пионерская организация смотрит? – он вздохнул.

– Мы-то пионеры, – признал расквашенный нос. – А вы кто?

– А я космонавт, – просто ответил Москаленко.

Пацаны притихли, уставились с недоверием.

– Не врете? – протянул мелкий.

Юрий вытащил свое удостоверение, но раскрывать «корочки» не стал – всё было видно по обложке. Вещественное доказательство принадлежности Москаленко к Отряду космонавтов произвело впечатление. Задиристые подростки сразу утратили пыл и отошли, перешептываясь.

– Пойдем, – сказал Юрий мелкому. – Кстати, как тебя зовут?

– Павел, – представился тот и шмыгнул носом.

– А фамилия?

– Кошкин.

Мелкий тут же насупился, ожидая, видимо, насмешки, но Юрий давно вышел из того возраста, чтобы иронизировать над фамилиями.

– Хорошая фамилия, – сказал он. – Благородная. Так звали конструктора лучшего танка в истории. «Т-34». Слышал?

– Ага, – Павел явно смягчился по отношению к взрослому. – А они дураки не верят.

– Что?

– Что так звали конструктора.

– А ты не родственник?

– Нет, – Павел помотал головой. – Но я всё равно горжусь.

Они пошли вместе, и Москаленко заметил:

– Отделали тебя. Больно? Может, в аптеку заглянем?

– Да нет, – Павел махнул рукой и впервые улыбнулся. – Я же Кошкин. На мне всё, как на кошке, заживает.

– Хочешь тогда мороженого купим?

Павел покосился с подозрением:

– А чего это дядя космонавт хочет мне мороженого купить?

– Хочет и всё. Кстати, меня Юрий зовут.

– Как Гагарина?

– Ага.

– Здорово!

– Сам знаю.

– А ты… вы, дядя Юра, куда уже летали?

Москаленко засмеялся:

– Пока еще никуда.

– Как это? Вы же космонавт! – в голосе Павла послышалось разочарование.

– Видишь ли, Павел, космонавты разные бывают. Есть космонавты, которые учатся. Я именно такой космонавт. Меня готовят к полету. Но когда-нибудь я обязательно полечу, – пообещал Юрий. – Следи за новостями!

– Ясно, – сказал Павел и снова повеселел. – Дядя Юра, а какие космические корабли бывают?

Они остановились у большого и яркого павильона, торгующего мороженым и прохладительными напитками. Москаленко купил юному собеседнику мороженого с вишневым соком, а себе – бутылку кваса. Двинулись дальше через сквер.

– Корабли тоже разные бывают, – отвечал на заданный вопрос Москаленко. – У нас есть корабль «Союз». Он позволяет летать на орбиту и к Луне. На нем могут летать три космонавта. Есть корабль «Буран». Он летает только на орбиту, потому что очень тяжелый. На нем можно разместить шесть человек экипажа и еще десять – в грузовом отсеке. Но прокормить такую ораву на орбите сложно, поэтому обычно летает не больше пяти-шести человек. У американцев есть космический корабль «Спейс Шаттл». Он похож на «Буран», но на самом деле это очень разные корабли. «Спейс Шаттл» может возить на орбиту семь человек. И это всё. Других космических кораблей у человечества нет.

– А я думал больше! – удивлялся Павел. – А военные корабли бывают?

– Ничего не слышал о таких, – признался Москаленко с улыбкой.

– А я вот слышал! – Павел тут же надулся от гордости. – И даже название знаю. «Звезда» называется.

– Это откуда же? – с иронией поинтересовался Юрий. – У тебя отец – шпион?

Очевидно, он допустил ошибку, упомянув об отце. Мальчишка сразу сник, перестал улыбаться, да и к мороженому утратил видимый интерес. Пошли молча. Москаленко лихорадочно соображал, как снова развеселить и заинтересовать парня. Очень его было жалко – этого растрепанного задиристого воробья, которого, похоже, жизнь попинала куда больнее, чем Юрия в свое время.