– Мне снятся эти змеи… Снится, как я лежу на полу, не могу пошевелиться… А они ползут ко мне… Заползают внутрь и жрут… Как могильные черви… Я сдохла, давно сдохла, мне нельзя… Я ведь убью твоего ребенка, Арчи, я сама шла к змеям и смеялась… И раньше, пила настойки… Сколько раз…

Ливси сам не понимал, почему ее тихий, срывающийся шепот вызывает столько эмоций. Его эксперименты нередко лишали людей жизни – но теперь он с трудом отгонял от себя мысли о мертвецах за спиной. Он работал ради важных целей, он никогда не интересовался своими жертвами и не мучился угрызениями совести. Но сейчас, обнимая Кристину, он почти слышал голоса – мужские, женские, шепчущие, кричащие…

Чушь. Он не верил в мистику. И разве он не делал все необходимое, как врач? Разве не избегал жертв там, где это было возможно?

Те, кто травил храмовых рабынь, опасений не имели вовсе – и достигли успеха, сами того не понимая. Ну кто мог подумать, что воровать из храма нужно было не свитки, а змей?!

Два года… Да, пожалуй, человеческий эмбрион не смог бы закрепиться в теле драконьего стража. А вот для детеныша дракона женщина, измененная под действием яда и драконьей крови, может стать идеальной матерью.

Вот только хватит ли у нее сил?

Ливси осторожно погладил Кристину по спутанным волосам, прижался щекой к ее макушке и прикрыл глаза, ощущая совершенно необычное для себя желание утешить, успокоить, дать защиту и поддержку. Женщина, рыдающая в его объятиях, сама не сознавала, насколько она драгоценна. Вряд ли стоило объяснять ей что-то сейчас, но радость от случайного открытия и благодарность всем существующим богам переполняли сердце, молчать было просто невозможно. Слова срывались с губ, хриплый шепот в тишине спальни казался странно громким, и Арчибальд, к собственному удивлению, смущался, но продолжал говорить: о том, как он рад, о своих надеждах и ожиданиях, о том, что ей не нужно бояться – он способен защитить ее от всего мира и убьет любого, кто посмеет ее обидеть хотя бы словом…

Ливси понятия не имел, верит ли она – и слушает ли. Но дыхание Кристины успокаивалось, всхлипывания становились все реже, и она прижималась к нему так крепко, так доверчиво, впервые не пытаясь соблазнить и отдаться – но раскрываясь еще больше, чем прежде. И это доверие чудилось не то едва распустившимся цветком, не то птенцом, согретым в ладонях.

Она так и уснула в его объятия, лишь что-то пробормотала во сне, когда Ливси осторожно уложил ее рядом с собой и подтянул повыше одеяло. Живая, теплая, беззащитная.

Его удача.

Чудодейственное средство подействовало не сразу, а когда все-таки подействовало, инстинкт самосохранения велел притворяться слабым и больным. Из портала стражники Королевы их повели сперва широким коридором, словно выбитым в толще скалы, затем по покрытым инеем ступеням наверх – один пролет, второй… Чем выше поднималась процессия, тем холоднее становилось, и к тому моменту, когда охрана впихнула пленников в маленькую комнатку с голыми стенами и заперла дверь, у Джеймса зуб на зуб не попадал.

В Драконвиле всю последнюю неделю царила жара, и, выбирая утром костюм, Джеймс никак не рассчитывал на прогулки под ледником. А ведь, похоже, именно под ледником они и находились – Ливси ведь говорил о Гренландии. Королева Ясмин явно связана с теми же людьми, в смысле, драконами, а значит, можно с большой вероятностью назвать местоположение задницы, в которую старина Лис угодил на этот раз.

– Не хочу показаться невежливым, сэр, но я, кажется, начинаю ненавидеть драконов.

Ректор лишь хмыкнул. Обернувшись, Джеймс обнаружил, что его собрат по несчастью успел удобно улечься на единственной в комнате кушетке, заложив руки за голову и закрыв глаза. Синеватый электрический свет придавал ухмылке лорда Элессара особенно зловещий оттенок. Казалось, ни холод, ни запертая дверь, ни неизвестность не доставляли дракону неудобств.

Джеймс обхватил себя руками за плечи, пытаясь удержать тепло. Ему приходилось попадать за решетку, и по сравнению с большинством камер Нового Света здешние условия можно даже назвать сносными. Не воняет, нет насекомых и мышей (а те, что были, наверняка померли от холода), да и дракон в соседях всяко лучше безумного индейского шамана в кишащем вшами тряпье. С другой стороны, действия и планы большинства шерифов, с которыми сталкивался Джеймс, просчитывались достаточно легко: либо тебя вышвырнут наутро, чтоб не занимал место, либо отправят на виселицу. Редкий страж закона на Диком западе заморачивался такими вещами, как суд, расследование и тюремное заключение – еще не хватало, кормить засранца за свой счет!

Что собираются делать с пленниками драконы, Джеймс не представлял.

– Просто чтобы поддержать разговор – вы не в курсе, какой процент драконов употребляет человечину?

Улыбка ректора отчетливо блеснула клыками.

– Твои вкусовые свойства весьма сомнительны, Джимми. Вот если б ты был прекрасной юной девственницей… Да и в том случае нашлись бы дела поинтереснее, чем банальное набивание желудка.

Джеймс раздраженно передернул плечами и прошелся по камере – четыре шага в ширину, шесть в длину. Элессара ситуация явно забавляла. Легко ему шутить – вряд ли убить дракона просто. А вот сам он не мог отделаться от мыслей об экспериментах Ливси. Чертов доктор рассказывал о превращении людей в драконов – и о том, что ни одна из попыток успехом не увенчалась. Конечно, теперь у него есть недостающие свитки, а еще добровольцы, он ведь говорил о людях, желающих превратиться. Но ведь куда логичнее проверить ритуал на ненужном пленнике, который к тому же слишком много знает.

И все-таки, что за дрянь была в том пузырьке? Эрни говорил о пилюлях, которые выдавались всей команде – сомнительно, чтобы Ливси травил всех без разбора. Если кровь Королевы исцеляет, а снадобье доктор готовил на ее основе… Нет, не сходится. Сколько той крови в хрупкой девушке?

А сколько – в драконице?

Но ведь Элессар или кто-то другой непременно заметил бы отсутствие Ясмин на острове. Еще в Академии ректор упоминал, что она находится в своем дворце постоянно, что ее берегут, как ценнейшее сокровище, что потенциальный муж проходит все мыслимые и немыслимые проверки… Которые не имеют смысла, если Королева может зачаровать любого.

Или не любого?

– А она точно ваша дочь?

Ректор помрачнел.

– Да.

Развивать тему ему явно не хотелось, но разговор хоть немного отвлекал от холода и мрачных мыслей о будущем.

– А откуда тогда такие пробелы в воспитании? Ректор целой Академии не смог обучить манерам одну девчонку?

Ответом ему был тяжелый вздох. Некоторое время Элессар молчал, а потом принялся рассказывать – явно нехотя.

Официально драконами управляет Совет Мудрейших, ко мнению которого обязана прислушиваться даже Королева. Мать Ясмин жила на свете очень долго, и Совет все чаще напоминал ей о необходимости оставить наследницу. Предугадать пол будущего малыша невозможно, но многие поддерживали Совет – мол, чем больше драконят появится на свет, тем вероятней, что среди них окажется девочка.