Сама работа показалась скучной. Непонятно, за что здесь деньги платят в два раза большие, чем ей платили в столовой. За весь первый день Зарема пропустила на склад и выпустила обратно только четыре машины. Одна вывозила продукты, две – строительные инструменты и краску, четвертая простые метлы и черенки к ним. Но накладные Зарема проверяла подробно, чем вызывала злобные насмешки шоферов и сопровождающих машины прапорщиков.

Вечером, перед уходом домой, подполковник заглянул в сторожку к Зареме.

– Справляешься?

– Справляюсь.

– А что тут не справляться, е-мое...

Он осмотрел ее сверху донизу, ухмыльнулся и пошел животом вперед, помахивая папочкой с документами. А Зареме предстояло еще два часа сидеть у ворот, дожидаясь ворчливую пожилую сменщицу, которая утомила ее своими недовольными разговорами за пять минут общения.

На половине дороги до дома из развалин подлежащего сносу квартала вдруг вырулила белая «Нива», и с переднего сиденья выпрыгнул легкий и внешне веселый Умар Ажигов. Теперь, присмотревшись, она точно узнала, что это он.

– Здравствуй, Зарема.

– Здравствуйте, Умар.

– Как тебе новая работа?

– Не трудная. Там и Арчи справится...

– У тебя с собой письмо жены президента?

– Нет. Оно дома лежит.

– Я наводил справки. С глухонемым мальчиком работать местные психотерапевты не берутся. Можно поехать в Турцию. Там есть один хороший врач. Но он не говорит ни по-русски, ни по-чеченски. По-турецки мальчик, наверное, не поймет, даже если услышит. А как научить не слышащего турецкому языку? Да и рано ему еще чужим языкам учиться... – Умар потрепал Арчи по голове. Сильно потрепал, как взрослого. – Можно поехать в Москву. Там тоже есть один. Но до него добраться трудно. Он не всех принимает. Если попросить жену президента, он не сможет отказать ей.

– Что мне надо сделать? – Зарема даже лицом вспыхнула от появившейся надежды.

– У меня сейчас мало времени. Я не могу заехать к тебе. Возьми завтра письмо с собой на работу. Я заеду к тебе на склад. Мне нужен адрес. Я отвезу его одному человеку, тот напишет за тебя и попросит. У него есть компьютер, он сам и письмо отправит. Или ты хочешь написать сама?

– А что это за врач? В какой больнице? – на всякий случай решила уточнить Зарема. Вдруг Умар пропадет куда-то. Надо хотя бы самой знать, куда при случае можно обратиться.

– Он не в больнице работает. Он работает с детьми в детском доме.

– Это, наверное, дорого стоит?

Умар усмехнулся.

– Это тебя не должно волновать. У нас есть благотворительный фонд «Сироты Чечни». Он помогает таким детям, как твой Арчи. Мы подарим детскому дому пять компьютеров. Пусть они за это лечат твоего сына.

– Спасибо вам, Умар...

– Не за что... У меня тоже три сына... Случись что со мной, о них тоже кто-то должен будет позаботиться... Так написать за тебя письмо?

– Если будет можно...

– Хорошо. Не забудь завтра взять с собой эту бумагу.

Он заскочил в машину, и «Нива» быстро поехала к выезду из города.

Все показалось Зареме естественным и простым. Особенно ее убедили слова: «У меня тоже три сына...». И она не пожалела, что «не узнала» Умара на портрете, который показывал Нугзар.

* * *

Подполковник приехал на работу веселый и с сильным вечерним перегаром. Зарема заступила на свой пост к воротам еще часом раньше. Она видела в окно, как подполковника высадила белая «Нива». Показалось даже, что за окном промелькнуло лицо Умара. Но как Умару, находящемуся в розыске, общаться с подполковником внутренних войск? Должно быть, Зарема ошиблась.

Дверь широко распахнулась. Не стесняясь женщин из бухгалтерии, которые заходили в проходную вместе с ним, подполковник, перебросив папочку с документами в другую руку, попытался игриво обхватить Зарему за талию. Она испуганно шарахнулась от него в сторону и чуть не уронила Арчи, который стоял тут же, держась за подол матери.

Подполковник с храпом хохотнул и прошествовал дальше.

Весело переглянулись и женщины. Они к такому поведению своего начальника давно привыкли.

День выдался погожий, светило солнце, но было не жарко. В это утро сразу, почти одновременно, прибыло пять машин. Запустить их не сложно, сложно выпустить и быстро проверить товар по накладной. Водители ругались, что их задерживают. Но Зарема стояла на своем и без проверки никого не выпускала.

Подошел прапорщик-кладовщик, посмеиваясь, понаблюдал за работой Заремы.

Когда прошла последняя машина и Зарема собиралась вернуться к себе в будку, прапорщик заступил ей дорогу.

– Тебе что, подруга, делать нечего?..

– Что? – не поняла она.

– Если ты так каждую машину проверять будешь, знаешь, что получится... У нас иногда по два десятка машин сразу бывает. Ты их до утра всех не выпустишь. Плюнь ты на это! Что здесь проверять... Продукты – ладно еще, а зачем метлы-то считаешь?

– А как же? – удивилась Зарема.

– Ты же, запомни, не материально-ответственное лицо. Материальную ответственность несет кладовщик. Только кладовщик! Он считает, когда отпускает. И ты на подпись посмотри и пропускай...

Зарема в сомнении покачала головой.

– Ладно, – лениво сказал прапорщик. – Иди на третий склад, тебя подполковник требует. Я пока за тебя подежурю...

Третий склад – это второй от ворот. Зарема взяла Арчи за руку.

– Мальчишку-то оставь. Пусть со мной посидит, – сказал прапорщик.

Она отрицательно качнула головой. Арчи не останется с чужим человеком. Много раз уже оставался. Больше не хочет.

Дверь в воротах склада распахнута. Зарема подняла Арчи, перенесла его через высокий порог и шагнула сама в полутемное помещение, присматриваясь после яркого солнца и не сразу понимая, что и где здесь расположено.

Подполковник, вытянув толстые ноги, сидел в углу за письменным столом. С двух сторон стола высились стопками папки с документами. Одна папка упала на навалом лежащие здесь же грубые метлы. На столе стояла полупустая бутылка водки, стакан, лежала на бланке накладной нарезанная неуклюжими ломтями колбаса.

– Сюда иди... – крикнул подполковник, поднимаясь со стула и наливая полстакана водки.

Она подошла. Словно чувствуя беду, прижался к матери Арчи.

Подполковник протянул стакан:

– Пей.

Зарема шагнула назад.

– Нельзя. Я мусульманка.

Подполковник хохотнул.

– Ну и дура, е мое...

Он поставил стакан, взял в руки верхнюю папку со стопки и раскрыл.