– Не берусь утверждать категорично. Водительское место в моей машине отгорожено от пассажирского салона. Правда, окошко никто не закрывал. Разговаривали они по-своему. Но дважды или трижды я слышал слово «Бакы». Насколько я знаю, так азербайджанцы зовут Баку. Чеченцы тоже могли что-то говорить о Баку, но я не знаю, как Баку звучит на их языке.

Басаргин вдруг вспомнил о рисунке Александры, что он принес с собой, но не показал еще генералу. Сейчас он развернул бумажную трубочку и протянул лист водителю.

– Это он?

Водитель отрицательно покачал головой:

– Нет. Это совсем другой человек. Скорее этот похож на одного из вечерней троицы. Да, вроде бы очень похож. Думаю, что это он.

– А вот этот человек? – генерал достал из ящика стола фоторобот Ажигова.

– Это же один и тот же человек, – сказал водитель, сверяя рисунки. – Но здесь похож больше, – он потряс рисунком Александры.

– Где вы высадили этих людей?

– На шоссе. Там есть небольшой сверток. Но дорога дальше такая, что на «Мерседесе» проехать невозможно. Я так и сказал. Они согласились пойти пешком.

– На каком километре вы их высадили?

– Я затрудняюсь сказать. На километраж не смотрел. Не имею привычки.

– Хотя бы приблизительно.

– Около сорока километров от города.

– Там есть какой-то населенный пункт?

– По-моему, только дачи. Если и есть что-то, то дальше. Да, вроде бы за дачами видно было двухэтажные кирпичные дома.

– Вы знаете, кто давал заявку на вашу поездку?

– Нет. Только во второй раз потребовали ту же машину, что и утром. Меня то есть...

– Остается только удивляться, как они отпустили вас живым... – сказал генерал и недвусмысленно посмотрел на Басаргина. Александр понял предложение поддержать игру.

– Там его убивать было нельзя, – сказал Александр в тон словам генерала.

– Почему?

– Подозрение пало бы на человека, который машину заказывал. И посему нашего уважаемого Николая Николаевича попытаются убить сегодня после работы. Когда домой будет возвращаться.

– О чем вы говорите? Я не очень понимаю... – бросая взгляд то на генерала, то на Басаргина, пытался вникнуть в суть их беседы водитель.

– О том, что люди, которых вы возили сегодня, предпочитают не оставлять свидетелей, – сказал генерал категорично. – Скорее всего они попытаются добраться до вас сегодня, потому что завтра у них уже не будет в этом надобности.

– Вы возили сегодня главного специалиста по террористическим актам у Басаева, так называемого «черного комбата» Умара Ажигова, командующего батальоном «черных вдов» – террористок-смертниц.

– Да, я слышал разговор за спиной. Одного из них называли Умаром... – Водитель, оказалось, совершенно не испугался предполагаемого покушения на себя и даже позволил себе усмехнуться. Более того, глаза его слегка засветились. – Знал бы, сам бы их скрутил...

Николай Николаевич заметил усмешку в глазах генерала и добавил серьезно:

– Я служил когда-то прапорщиком – инструктором по рукопашному бою в спецназе ГРУ... И сейчас веду занятия среди своих коллег по гаражу.

Генерал кивнул. Это его, кажется, убедило.

– Вот и прекрасно. Но теперь нам необходимо выяснить другой важный вопрос. Кто заказывал машину для обслуживания террористов. Это уже откровенный вызов нам и вам, потому что кто-то откровенно выбрал вас в качестве жертвы... Вы случайно не знаете, кто из сотрудников администрации владеет чеченским языком?

– Мне обычно говорят, куда ехать, по-русски. Хотя есть там у нас несколько человек кавказцев. Может, кто-то из них...

– Может быть. Хорошо, мы постараемся выяснить этот вопрос сами. Может быть, с помощью вашего начальника охраны. По-моему, он как раз пришел...

Стук в дверь подтвердил слова Астахова.

– Войдите.

Дверь открылась, и вошли два человека. Генерал встал из-за стола, чтобы поприветствовать их.

Зураб сильно исхудал за время вынужденного лежания. Опустились некогда прямые плечи. И ходил он с палочкой. Но все же вышел к воротам больницы встречать посетителей. Арчи сразу узнал его и очень обрадовался встрече.

Зураб пожал руки Басаргину и Нугзару, слегка обнял Зарему, прижал к себе маленького Арчи, но взять его на руки не решился.

– Повязки когда сняли? – спросил Басаргин, осматривая покрытую шрамами голову Зураба. Хорошо, что он не осматривал голову Заремы. Там шрамов было еще больше.

– Вчера еще. Уже обрастаю волосами, как мамонт.

– А выписать когда обещают?

– Через неделю. В следующую пятницу.

– Как раз, когда я уезжаю, – сообщил Басаргин. – В пятницу... Значит, больше не увидимся, если меня снова к вам не пришлют. Но это – не раньше чем через полгода.

Зураба волновал вопрос о трудоустройстве Заремы, поскольку место в столовой, где она раньше работала, уже, как он узнал, занято, а в условиях громадной нехватки рабочих мест в республике на соблюдение трудового законодательства никто внимания не обращает. Басаргин рассказал, какую работу он нашел для нее и где устроил жить.

Потом капитан с Нугзаром отошли в сторонку, предоставив Зареме с Зурабом возможность поговорить наедине, если не считать присутствия рядом маленького Арчи. А когда время подошло прощаться, Басаргин сказал Зурабу:

– Когда ты выйдешь отсюда, на работе тебя ждут осложнения. Я думаю, ты и сам с новым начальником работать не захочешь, да и он... Там, похоже, вопрос, как говорит Нугзар, решенный. Короче, так... Приходи к нам в управление. Когда я буду дела передавать сменщику, предупрежу его. Тебя оформят «сексотом». Плата там небольшая, но это все же работа, которую ты знаешь... И все-таки в Грозном. К Зареме поближе...

Зарема тем временем спрашивала проходящую мимо медсестру о тете Гале. Тетя Галя, оказалось, отдыхает после ночного дежурства. Попросить Басаргина заехать к ней Зарема не решилась. Ведь и адреса даже не знает... Дом предстоит искать, и время терять. И так столько времени потеряли, когда ездили в село за Арчи...

* * *

В понедельник Зарема вышла на работу. Кроме нее на складах обитало четыре прапорщика-кладовщика и три женщины из бухгалтерии. Заправлял всеми делами подполковник внутренних войск.

Подполковник, начальник складов, лысый, пузатый и слюнявый, с шаловливо бегающими глазами, долго объяснял ей простейшие обязанности. По нескольку раз повторял одно и то же, словно она русского языка не знала. Показывал образцы накладных, которые должны быть у нее на столе в папочке. И все старался прижаться к Зареме плечом или коснуться ее локтем. Она отодвигалась в сторону, не понимая такого желания стоять прижавшись, как в автобусе, когда около стола так много свободного места. Потом она вообще притянула к себе Арчи, как забором, отгородившись сыном от подполковника.