Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Прощать тяжело, но всё наше существование — это тяжёлый путь к себе, — проговорил жрец. — Мстить легче, чем прощать.
— Мне не нужно искать дорогу к себе, — я начинала злиться и, понимая это, буквально заставляла себя говорить спокойно. — Я давно нашла её. И больше она не пересекается с дорогой Раймуса Ринского.
Глава 48
Главный жрец молчал. Не хмурился, не возражал, не поучал. Просто смотрел на меня и молчал.
— А мстить не легче, поверьте, — глухо пробормотала я.
— Ты осознанно выбрала дорогу мести, хотя у тебя был шанс пойти другим путём, — проговорил один из жрецов.
— Да, был. Простить и, возможно, выйти замуж за отца моих детей, — отозвалась я, вспомнив предложение вдовствующей герцогини. — Я не смогла, — я покачала головой, печально усмехнувшись, и сразу же услышала:
— Месть — наслаждение для низкой души, — прозвучал шёпот.
— Месть — яд для глупцов, — подхватил другой голос.
— Дорога мести идёт по кругу, — прошипел третий.
Я упрямо сжала зубы. Возможно, всё это было правдой. Но я не жалела о содеянном.
Может быть, лишь немного.
— Ты лукавишь в своём сердце, — произнес главный жрец. — В храме нельзя лукавить.
— Хорошо. Да, я могла выбрать другой путь, но не захотела, — честно призналась я. — Потому что захотела освободиться от мужчины, которого возненавидела. Захотела ему отомстить. Захотела защитить детей.
— Спасибо, что сказала правду. Сейчас твое сердце открыто. И теперь ты нас услышишь.
От этих слов главного жреца я растерялась.
— Человек самостоятельно выбирает, делать ему добро или зло. Всегда. Твои родители сделали выбор. Ринские сделали выбор. И ты тоже сделала выбор, Микаэлла Кэмпб. Исходя из своих страданий. К сожалению, мир меняется, и всё больше людей выбирает зло.
— Да, я сделала выбор, — медленно ответила я. — И он был оправдан.
Жрец кивнул.
— Ты искренне так считаешь. Я прочитал это в твоём сердце. И твой выбор расстраивает меня. И всех братьев. Мы бы очень хотели, чтобы люди делали выбор в пользу добра, но, — он тяжело вздохнул, — это невозможно. Сложно отвечать добром на зло. И мы понимаем это.
Я молчала. Я осознанно выбрала зло. Я признавала это. Но братья Ринские заслужили всё, что получили.
Или нет?
Разве нет?!
Или я видела ситуацию однобоко, так, как хотелось видеть мне?
Да и получили они в разы меньше, чем нагрешили.
— Подойди сюда, Микаэлла Кэмпб.
Я с опаской подошла к каменной стене, от пола до потолка покрытой сизой дымкой. Жрец слегка махнул рукой в сторону стены, дымка подёрнулась рябью, а потом стала выравниваться и стала напоминать мутную стеклянную стену. Постепенно «стекло» из мутного становилось прозрачным, как слеза.
За «стеклом» я с удивлением увидела мужчину.
Он лежал на спине на узкой железной койке и смотрел в белый потолок безразличным взглядом. Похудевший, с отросшими волосами и короткой бородой… в одежде, характерной для определенных мест. В амагических наручниках.
Я с трудом узнала его. Но всё же узнала.
Грегори.
Младший принц Ринской империи.
— Этот человек сидит в тюрьме за твоё убийство, которого не было. Разве ты вправе решать, кто заслуживает мучений, а кто нет? Почему ты решила, что человек должен нести наказание за то, чего не совершал? — прозвучал строгий голос главного жреца.
— Я считаю, что тот, кто разрушил мою семью и жизнь, велел убить моих родных, заслуживает мучений, — прошептала я и твёрдо посмотрела в глаза жреца. — И наказания.
— Ты не вправе принимать подобные решения.
— Я не дождалась справедливости.
— Потому что справедливость уже имела место быть, частично, но всё же, только ты не захотела её увидеть.
— Какая справедливость? — вскинулась я, поражённая. — О чём вы?!
— Твои родители и родственники переживали, что уникальная магия рода находится вне закона, хотели изменить ситуацию, вернуть былое величие рода Кэмпбов. Они осознанно сделали выбор в пользу зла, стали участниками заговора, в результате которого семью Ринских должны были полностью уничтожить, включая маленьких детей. Заговор начали приводить в исполнение, начиная с дальних ветвей рода. Чтобы не осталось наследников.
Я с недоверием уставилась на жреца. Мама не могла сделать такой выбор.
Или могла?..
А отец?
Нет. Не верю.
— Ринские обыграли Кэмпбов. Ты думаешь, зачем Грегори Ринский увёз своих детей далеко от столицы и спрятал в горах? Надолго, на несколько лет. Зачем другие Ринские сделали тоже самое со своими близкими?
Чтобы спасти. Тех, кто был им дорог. Своих детей. Любимых.
— Зачем Раймус Ринский вновь разделил проклятый артефакт Кэмпбов на отдельные кристаллы, как до этого сделал твой предок, тот, что сбежал из темницы князя?
— Я не знаю.
— Чтобы он не нес опасность мирному существованию людей, чтобы не нашлось больше желающих незаконно захватить власть, устроить революцию.
— Зачем мы велели нашему охотнику за проклятыми артефактами принести кристалл Кэмпба в хранилище храма?
— Не знаю, — растерянно ответила я.
— Сегодня он принесёт только два кристалла, но зло будет остановлено. Артефакт твоего предка больше не сможет разрушающе влиять на людей.
Так вот куда делись не найденные мной кристаллы…
— Мы прячем проклятые артефакты в хранилище, чтобы в мире стало меньше зла. У тебя остались вопросы, потомок Кэмпбов?
— Что мне делать с этим браслетом, — я подняла подрагивающую руку с «проклятым браслетом», — и со связью истинных?
— Браслет принадлежит тебе как… — главный жрец слегка нахмурился, задумался и всё же закончил, — как наследнице, так как браслет создал один из Кэмпбов. Угрозу миру он не несёт, хоть и проклят богами, поэтому можешь оставить его себе.
Я думала, что сегодня удивить меня уже нечем, но ошиблась и снова изумлённо уставилась на жреца.
— Ты можешь отдать браслет нам на хранение, но если оставишь себе, то помни, что браслет — проклятый богами артефакт и может причинить вред своему владельцу. Насчёт связи с истинной парой я уже объяснил тебе — Боги не ошибаются, как и духи. И не меняют своих решений. Поэтому смирись с судьбой, тогда услышишь своё сердце.
— Если ваш ответ таков, то я оставлю браслет себе, — прошептала я, прикрывая глаза от разочарования.
— Это твой выбор.
— Да. Это мой выбор, — прошептала я.
— Ты получила все ответы?
— Да.
Неожиданно я снова оказалась на вырубленной площадке — той, на которой ещё недавно прикрыла глаза от облегчения. В лицо светило солнце и, прикрыв рукой глаза от его ярких лучей, я увидела, что меня ждет тот же самый проводник в чёрном балахоне, который привёл меня сюда.
— Не разорвали, — задумчиво пробормотал он.
— Нет. Почему? — губы еле слушались меня. От обиды хотелось плакать. Я смотрела на