Капля за каплей из меня высасывают жизнь. А я, как покорная овца, сижу и жду справедливости.

А ее – нет.

Но есть – сила и власть.

Значит, надо найти того, кто сильней и у кого Власть.

Я знала, кто мне нужен.

Человек мужественный, смелый, с огромной силой воли.

Тоже познавший несправедливость, но сумевший не только защитить себя, но и выйти победителем.

Человек известный и влиятельный во всех сферах.

Могучий, спортивный – он всем своим видом располагал к доверию. Мы не были знакомы, но я не сомневалась, что он мне поможет.

Узнать его телефон не составило труда – он и не прятался.

– Здравствуйте, вы Михаил Андреевич?

– Да. С кем я говорю? – спокойный мягкий баритон.

Я представилась.

– Мне нужна ваша помощь, – прямо сказала я.

– Подъезжайте в офис вечером после десяти, – ничуть не удивившись, сказал мужчина.

Оставив Ляльку в Театре оперетты досматривать «Нотр Дам де Пари», я прямиком со второго акта рванула на другой конец Москвы.

В его офисе, состоявшем из нескольких комнат, не было ничего лишнего. Очень просто, по-деловому. Без золотых лестниц, статуй и антиквариата.

Правда, поражало количество охранников. Они были на каждом шагу – здоровенные и строгие.

На стене в коридоре – грамоты о присвоении различных званий, благодарности, фотографии с известными людьми, награды за достижения в разных областях, в общем вся жизнь как на ладони.

И везде – иконы.

– Проходите сюда, пожалуйста. – Он прошел впереди меня в переговорную и сел за стол.

Я села напротив и придвинула пепельницу.

– Вы не курите? – спросила я.

– Нет. Я занимаюсь спортом. Да и не курил никогда… Какой у вас вопрос? – спросил он, внимательно меня изучая. – Юридический.

Он встал, подошел к двери и, приоткрыв ее, сказал:

– Юриста пригласите ко мне.

Создалось впечатление, что в соседней комнате у него штат специалистов на любые случаи жизни. Хочешь гинеколога – на тебе гинеколога, хочешь рожать – пожалуйста – вот тебе бригада акушеров.

Юрист, он же опытный адвокат по уголовным делам, сразу расставил все точки над «i».

– Ну, с уголовным делом вы вряд ли чего-нибудь добьетесь. Он, наверно, уже давно всех проплатил…

– Да, похоже. Новый следователь явно собирается прекратить уголовное преследование по делу. Муж спьяну сам признался мне, что дал ему три тыщи.

– А вы чего раньше не дали – не успели? – рассмеялся юрист.

– Пусть платит тот, кто виноват, – рассудила я.

Михаил Андреич слушал и молчал.

– Но я пришла к вам не за тем, чтобы посадить мужа, – это было бы смешно…

Михаил Андреевич иронично улыбнулся.

– Вот уже скоро пять месяцев, как муж не отдает мне сына. Решение суда затягивается по непонятным причинам. Мальчику только год… хотя нет – уже год и четыре…

Лицо Михаила Андреевича стало серьезным.

– На каком основании?! – удивился он.

– Он так хочет. Вот и все основание.

– А он – кто? – на всякий случай спросил юрист.

– Никто, – ответила я.

– Понятно.

Михаил Андреевич подошел к стеллажу и снял с полки икону Казанской Божией Матери.

– Возьмите. Будет легче.

Адвокат сказал:

– Вообще-то я – «уголовник». По гражданскому делу тут, я понял, вам кое-что другое нужно. Если ваш муж заинтересован – решение по ребенку может тянуться еще долго…

Адвокат вопросительно посмотрел на Михаила Андреевича.

– Если нужны материалы дела, они у меня с собой, – я взяла в руки папку.

– Не надо. Я все понял, – задумчиво произнес Михаил Андреевич.

Адвокат попрощался и вышел.

– Хотите выпить что-нибудь? – предложил он.

– Да, – уверенно ответила я. – Я надеюсь, если вы не курите, то хотя бы выпьете со мной?

Мы перешли в другую комнату.

Секретарша быстро накрыла типично русский стол. Колбасные нарезки, селедочка, горячая картошка, семужка и большая плошка черной икры. Бутылку серебряной «Текилы» оперативно доставила охрана, и мы вдвоем сели за стол.

Михаил Андреевич был немногословен.

– Давайте на «ты». Не возражаете? – спросил он, продолжая внимательно меня разглядывать.

– Конечно, Михаил, – с готовностью согласилась я, ища глазами большую ложку для икры.

– Ты сама-то что хочешь? – спросил он напрямик.

Он сразу догадался, что не за советом я сюда пришла. У меня было три адвоката, и работали они хорошо.

– А как вы думаете, что я могу хотеть, если у меня отнимают самое дорогое, а те, от кого зависит восстановление справедливости, попросту глумятся надо мной и сыном? Я не могу сидеть и ждать, когда отберут ребенка, а заряженное ружье в конце концов выстрелит. Безнаказанность – это прямой путь к новым «подвигам». Он знает, что всегда сможет откупиться. Его никто не остановил. Избил? Пожалуйста, с вас пятьсот долларов. Бегает с ружьем? Ну так ведь пока еще никого не убил… Раньше он боялся закона – теперь убедился, что с законом можно договориться.

Жестокость порождает жестокость…

Я хочу, чтобы он сдох.

Михаил молчал.

Я залпом выпила рюмку текилы. Все. Самое главное я сказала. Теперь жизнь Роберта зависит от этого человека. Как он решит, так и будет.

– Я слушал тебя и вдруг четко так увидел его. Поверь: он того не стоит, – спокойно произнес Михаил.

– Стоит, стоит! – кровожадно заверила я, подбодренная мексиканской водкой.

– Нет, – коротко ответил он. – Ты нарисовала образ страшного врага, а он на самом деле слабый и зависимый человек. К тому же – это я тоже ясно вижу – он любит тебя и страдает. Поверь, он уже наказан тем, что остался без тебя. И все его действия направлены лишь на то, чтобы или вернуть, или отомстить. Закройся. Не поддавайся на провокации. Получай удовольствие, живи полноценной жизнью. А о ребенке не волнуйся. Он будет с тобой.

Михаил закончил говорить и, щелкнув пультом, включил телевизор.

В комнату ворвалась фоновая музыка канала МУЗ-ТВ.

Лучезарная пустота заполнила пространство.

Неожиданно для себя я встала и пошла танцевать.

– У тебя есть самая любимая песня в репертуаре? – перевел разговор на другую тему Михаил.

– Да. На стихи Леонида Дербенева.