Нокс застыл на краю платформы – произошедшая перемена не укладывалась в голове. Двери тем временем закрылись.

Монгол оглянулся на Джона, довольный своим успехом.

Грейс исчезла из виду. Нокс взглянул на экран мобильника. Вне зоны доступа.

Повернул голову вправо: человек в камуфляжной фуражке, бубня что-то в рацию, приближался к нему.

Память заработала подобно кинофильму, который прокручивают с конца в начало. Грейс появляется на пороге бутика с сумкой – подделкой под «Найк»; проходит через турникет и металлоискатель; выбирается на платформу…

Нокс еще раз прокрутил эти эпизоды: бутик, сумка-фальшивка, платформа, новая сумка.

И все понял: подмена была совершена во время досмотра, на конвейерной ленте.

Очередная прокрутка: Нокс не сводит глаз с оранжевой фуфайки. Грейс ставит сумку на конвейерную ленту. Сумка проползает сквозь металлоискатель. Появляется по другую сторону.

Грейс хватает сумку. Одновременно с ней свои вещи хватают десятки рук.

Ясно: по другую сторону металлоискателя появилась другая сумка.

Подмена была совершена в считаные секунды. Сумку с деньгами забрали, вместо нее на черную резиновую ленту плюхнули другую сумку, похожую.

Нокс бросился было опять против течения, к охраннику с недоуменным лицом. Схватил его, саданул коленом, втиснул в бетонную колонну. Сдернул рацию и отпустил мерзавца. Тот медленно сполз на пол.

Нокс нагнулся, словно для нырка, и действительно нырнул в людское море, как бы сомкнувшееся над ним. Теперь, когда выкуп у похитителей, на Дэнни можно поставить крест.

15:52

Зазвонил Мэлсчоев телефон.

– Женщина села в поезд на Второй линии, – доложил Кролик. – Я еду в следующем вагоне.

– Отлично. А где чужеземец?

– На платформе стоит. Рвался в поезд, да не тут-то было.

– Вторая линия, говоришь? – уточнил Мэлсчой.

– Да.

– Следи за ним, – мрачно распорядился Мэлсчой.

– Как? Он же на платформе остался!

– Следи за ним, Кролик. От него всего можно ожидать.

16:00

Пешеходная улица в районе Синьтяньди

Шанхай

Синьтяньди – торгово-развлекательный центр Шанхая, выросший в самой шанхайской его части. Изрядно модернизированный с двадцатых годов ХХ века, он занимает восемь кварталов. В старинных зданиях располагаются квартиры, магазины и четырехзвездочные рестораны. Именно в Синьтяньди кучкуются обладатели платиновых кредитных карт. Теперь, в преддверии Национального праздника, Синьтяньди был переполнен народом, словно пространство перед сценой на рок-концерте.

В этом-то хаосе и оказалась Грейс. После давки в метро ее преследовала клаустрофобия. Тычки и толчки со всех сторон, сигаретный дым, запах пота, но хуже всего – ароматы одеколонов и духов. Казалось, все имеет единственную цель – довести Грейс до нервного срыва.

Китаянка пробиралась сквозь толпу, с трудом волоча тяжелую сумку, цепляясь ею за чужой багаж. Началась легкая морось. Грейс поспешила к кафе «Холодный камень», свернула за угол, заработала локтями. Добралась до дверей кафе, крепко сжимая мобильник в ожидании очередного звонка.

Мобильник молчал.

Грейс ждала.

Экранчик оставался темным. Мысленно Грейс заклинала телефон: «Зазвони! Зазвони!»

Ни звука.

Морось трансформировалась в полноценный дождь.

Неужели Грейс пришла слишком поздно?

Она огляделась, сразу вычислила двух полицейских, мешающихся в толпе. Может, похитители тоже заметили полицию? Может, отменили передачу выкупа?

Но хуже всего было отсутствие Нокса. Оно буквально убивало Грейс. Когда, недоумевала Грейс, она успела впасть в зависимость от этого человека; как могла позволить себе такое?

Она опустила тяжелую сумку на бетонный пол, крепче вцепилась в ремень.

Телефон не звонил.

Контакта не было.

Грейс взглянула на сумку. Обе «собачки» звякали друг о друга точнехонько посередине «молнии», наверху. А ведь Грейс лично застегивала «молнию», и «собачки» были сбоку. По опыту Грейс знала, что оставленные на виду «собачки» – это искушение для карманника.

Она точно помнила: «собачки» были с одного боку.

Грейс опустилась на колени. По согнутой спине забарабанил дождь. Она не чувствовала ни холода, ни сырости.

В гуще толпы, мешая толпе, под дождем, промокшая до нитки, дрожащими пальцами Грейс рванула «молнию» сразу в обе стороны. Помедлила долю секунды и раскрыла сумку. Увидела старые газеты, перевязанные бечевками. Не в силах вдохнуть, подняла лицо, будто ожидая, что получит ответ у дождя. Когда? Где? Как? Она ведь сама перекладывала деньги. Грейс не испытывала недоумения – ее реакция была куда сильнее. Нет! Невозможно!

Однако факт отсутствия денег был налицо. Грейс все еще рылась в газетах, все еще не верила.

Двое полицейских приближались. На хвосте висел монгол. В распоряжении Грейс – считаные секунды. Оранжевая фуфайка делала ее легкой мишенью.

Грейс бросила сумку.

У нее не было денег, только проездной на метро, где осталось всего двадцать юаней – примерно три доллара. Грейс метнулась прочь от полицейских, к киоску с футболками.

Футболку она украла, перегнувшись в окошко и ухватив с вешалки первое, что нащупала. Отбежала ярдов на десять, опустилась на колени и потешила двоих недорослей, стаскивая оранжевую фуфайку и натягивая краденую футболку. Вернулась к входу в метро, проскочила в нескольких ярдах от полицейской будки. Казалось, все полицейские Шанхая взяли ее на заметку.

Ничего, скоро те, кто идет за ней следом, найдут оранжевую фуфайку – мокрую, рваную, втоптанную в бетонный тротуар, с отпечатками сотен подошв.

16:00

Район Хуанпу

Заметив синюю «Вольво», мающуюся в пробке, Нокс ткнул таксиста в спину: дескать, следуй за ней.

Нокс успел вернуться в метро, к металлоискателю, как раз к пересменке, и засек охранника, который уносил на плече тяжелую черную сумку с логотипом фирмы «Найк» – нехарактерно крупным, нечетким логотипом.

Охранник прошел через Народную площадь, не обращая внимания на ливень и туман. Убедившись, что в похищении замешаны совсем не те, кого подозревали поначалу, Нокс следовал за человеком с сумкой, привычно избегая видеокамер. Охранник миновал пешком два квартала, прежде чем появилась синяя «Вольво». В первый раз за неделю повезло. Из такси выбрались молодая женщина и девочка, поспешили в сторону Дагу-роуд – туда же, куда и «Вольво». В такой-то ливень. Да еще когда пятничная толпа вот-вот с катушек съедет.