только перешитое бальное платье, так как оно всегда напоминало бы ей о жутком вечере и неожиданном признании Мэйбл.

Так, все-таки, ее кузина с сообщниками добивались справедливости, пусть и своеобразным извращенным путем, или же безнаказанно совершили убийство, причем не одно? Кэролайн могла только надеяться, что теперь семья Прайс, в которую, по всей видимости, уже входила и Мэйбл, сможет оплакать Розмари как должно. Даже если связь дяди Николаса с Розмари Прайс обнаружат, Кэролайн сомневалась, что из этого что-либо выйдет. Она только надеялась, что те, кто решил разрушить семью Гринвудов, будут жить с этой виной вечно.

И, если этого недостаточно, она была более чем готова выступить свидетелем в суде против них всех. Мэйбл могла считать себя выше закона, но смерть ее отца и брак с простолюдином делали ее позицию более шаткой, чем она сама осознавала. Маловероятно, что ее брат Ник, как и любой повеса, уступит требованиям сестры и даст хоть какие-то деньги, и в таком случае все более подходящим вариантом становилось обвинить братьев Прайс вместе с Джошуа во всех убийствах.

Кэролайн уже не была уверена, искренне ли Мэйбл хотела добиться справедливости, или же с самого начала она действовала в собственных интересах. Но если бы кузина не оставила дневник в комнате Кэролайн и не меняла местами куколок в детской, Кэролайн бы так и не узнала ни о Роуз с Розмари, ни о том, где искать тело. Кто-то в какой-то момент сплетничал о ремонте камина или один из детей стал невольным свидетелем? Мэйбл всегда удавалось располагать к себе людей.

Кэролайн подобрала упавший за кресло кружевной чепец и передала Пегги.

– Спасибо, мисс. – Пегги взяла чепец. – Я решила принять предложение мисс Фроджертон и завтра поеду в Лондон с вами.

– Замечательные новости, – улыбнулась Кэролайн. – Думаю, тебя ждет успех.

– Посмотрим. – Пегги поклонилась, порозовев от предвкушения. – Сегодня ночью глаз не сомкну!

Пегги вышла, и миссис Фроджертон повернулась к Кэролайн:

– Они что-нибудь нашли?

– Нашли. Мистер Джонс сообщит коронеру, местному судье и доктору.

– Да упокоится с миром ее душа, пусть она наконец обретет покой, – пробормотала миссис Фроджертон. – При встрече передайте своей тетушке, что похороны на местном кладбище я оплачу, чтобы бедняжка могла покоиться рядом с родными.

– Я не планировала навещать тетю. – Кэролайн прошла к туалетному столику и начала раскладывать по местам обширную коллекцию украшений своей нанимательницы. – Мне нечего ей сказать.

– Придумайте что-нибудь, – ободряюще посоветовала миссис Фроджертон. – Идите прямо сейчас, и завтра утром будете готовы к отъезду с чистой совестью.

– Мне не удалось привлечь преступников к ответственности, мэм. Я чувствую только вину.

– Вы разгадали старую тайну, милая. И не так уж важно, считаете вы свои действия успешными или нет. Вы сделали все, что было в ваших силах, и сейчас готовы двигаться дальше. – Миссис Фроджертон махнула в сторону двери: – А теперь идите к тете, а когда вернетесь, вместе спустимся на ужин.

– Да, мэм.

Кэролайн поступила так, как было велено. После стольких дней, проведенных вдали от города, возвращение к новым испытаниям в виде предстоящего сезона в высшем обществе уже не казалось ей таким пугающим. Она наконец поставила точку в отношениях с бывшим женихом, доказала тете, что была права, научилась ценить свою нанимательницу и выжила, чтобы обо всем этом рассказать. Что еще готовила ей судьба?

Кэролайн постучала в дверь и вошла. Медсестра, читавшая у камина, подняла голову и улыбнулась ей:

– Ее светлость не спит, если хотите поговорить с ней, мисс. Она провела спокойную ночь.

Кэролайн повернулась к леди Элинор, которая полусидела в кровати, откинувшись на подушки. Правая часть ее лица была искажена в гримасе, а рука сжата в кулак, точно лапа с когтями.

– Я пришла попрощаться. Как только обустроюсь, заберу Сьюзан к себе.

– Я… не знала… – неразборчиво пробормотала леди Элинор. – И отказываюсь брать на себя вину за что-либо.

Кэролайн лишь молча смотрела на нее.

– Доктор Харрис рассказал мне о том, что произошло. Я понятия не имела об иске, который подал твой дядя, как и о том, что происходило с детьми на моем попечении. – По щеке леди Элинор скатилась слеза. – Я бы никогда…

– Я соболезную вашей потере, тетя, и сожалею, что не смогу присутствовать на похоронах дяди, – ровным тоном продолжила Кэролайн, не желая поддаваться неожиданному приступу раскаяния ее светлости. – Завтра утром я возвращаюсь в Лондон. Уверена, Джордж будет мне писать о вашем самочувствии.

– Вижу, милосердие тебе чуждо, как и твоему отцу.

– Возможно, это семейная черта. – Кэролайн сделала книксен. – Спасибо вам за все, что вы сделали для нас. Этого я не забуду и всегда буду вам благодарна.

Ее светлость отвернулась к стене, и Кэролайн вышла из спальни, не оглядываясь.

По дороге к покоям миссис Фроджертон Кэролайн остановилась, глядя сквозь покрытые налетом соли окна на сияющее солнце. В воздухе чувствовался едва ощутимый запах болот, тишина казалась оглушительной. Может, она никогда больше не вернется в Гринвуд-холл, но совершенно точно его не забудет. Виной тому было ее воображение или нет, но сам дом будто стал светлее, избавленный от дурных воспоминаний: правда о преступлениях раскрыта, справедливость удалось восстановить.

С тех пор как Мэйбл с сообщниками сбежали в ночь бала, от них не было ни слуху ни духу. Кэролайн сомневалась, что кузен Ник захочет тратить силы на погоню, когда все его время уходило на попытки разобраться, как управлять поместьем. Правда, если Мэйбл начнет требовать денег, он может и передумать, но Кэролайн это уже не касалось, и она ощущала лишь удивительное чувство свободы.

Она в последний раз взглянула в окно, выходящее на озеро и узкие проливы за ним, тянувшиеся по равнинам через весь Норфолк: такой умиротворенный и успокаивающе знакомый пейзаж. Глубоко вздохнув, Кэролайн медленно выдохнула.

Жизнь продолжалась. Пусть трагедии и отголоски прошлого забыть не удастся, впереди ее все же ждала новая жизнь, и она собиралась прожить ее без сожалений.

– Кэролайн? – Она обернулась и увидела у входа в комнату миссис Фроджертон. – Вы готовы к ужину?

– Да, мэм, – улыбнулась она. – Уже иду.

Конец

Примечания

1

Так обычно называли британский иллюстрированный журнал The Repository of arts, literature, commerce, manufactures, fashions and politics издателя Рудольфа Аккермана (1763–1834), выходивший в 1809–1829 годах. В то время этот журнал имел большое влияние на формирование вкуса в моде, архитектуре и литературе. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Grand tour (фр.) – продолжительное путешествие по Франции, Нидерландам и Италии,