группа знала "вымышленный" эльфийский. Говорить я на нем, конечно, могла, но очень коряво. Однако хорошо понимала все, что говорят мне. Забавная штука, да? Только спустя много лет я поняла, что меня всю жизнь готовили к выживанию на Деймосе. А ведь еще несколько месяцев назад я даже не подозревала о его существовании. Непонятно только, почему именно эльфийский? Ответом стало то, что по слухам от вездесущей Гавнии, почти сразу после моего рождения моя мать вышла замуж. И не абы за кого, а за Лорда эльфийского леса, приближенного к короне. Забавно, что Рая подумала о том, что меня может забрать именно та, кто бросила. Но даже таким умным и продуманным, как моя мамуля, свойственно ошибаться.

– Это нечестная игра, – произнес Вольтер, усаживаясь в кресло напротив отца, демонстративно скрещивая на груди руки.

Я, почти находящаяся позади отца, теперь была в поле зрения Лорда. Будто он специально выбирал такое место, чтобы следить за моей скромной кандидатурой. Вильгельм довольно усмехнулся, но не поднял глаз от бумаг, я же отвела взгляд к окну, так и ощущая, как щеки алеют от его взгляда.

– Я, как отец, еще не подписавший ни одного договора, имею право ограничить ваши встречи.

Вольтер усмехнулся, постучал пальцами по столу и совершенно неожиданно подался вперед, заставив папочку напрячься – в руке его тут же сломался карандаш, наполнив треском весь кабинет.

– То есть так ты идёшь на уступки? – рык на эльфийском – это, конечно, что‑то с чем‑то.

– Ты не единственный кандидат! Райдеры также могут потребовать на нее права…

Комнату огласил резкий издевающийся смех Вольтера, с каждой секундой заставляющий отца сереть лицом.

– Магистр против меня не пойдёт даже под страхом смерти, – его взгляд резко переметнулся на меня, в то время как я уже минуту наблюдала лишь за тем, как он издевается над папой.

И мне это не нравилось. Как не нравилось и то, что меня никто не будет спрашивать. Смущал тот факт, что он искренне пытается заставить отца подписать контракт, зная, что я смогу отказаться от брака с ним через два месяца. Но при этом даже не пытается рассказать ему об этом. У него определенно есть свои цели. Мне же остаётся надеяться на то, что при его осуществлении не полетят головы, в первую очередь отца и моя.

– Ничего ей не рассказывая, ты подставляешь только себя, Асгард. Подумай об этом, – Вольтер поднялся на ноги и свысока взглянул на Вильгельма, с обреченным взглядом смотрящего на собственный стол.

– Она может сделать выбор не в пользу тебя, – пробурчал папа.

Хмык от Феликса, его последний взгляд в мою сторону и громогласное:

– У меня в любом случае есть право дня.

По моему телу словно прошёлся электрический разряд. Горло сдавило спазмом, а воздух в легких словно застыл. Догадаться, о чем он сказал было несложно, тем более сразу после того, как за мужчиной захлопнулась дверь, отец опустил голову на скрещённые руки так, будто она была для него тяжела. Первая ночь или в адаптации Деймоса день – стандартная процедура, которая на Фобосе изжила себя больше века назад. Подразумевала она то, что меня могут отдать Лорду Вольтеру в "личное пользование" на один день.

Мое мнение при этом учитывать никто не собирается, что, кстати, уже стало привычкой в этом мире и бесит меня с каждым днём все больше и больше. Потому как бороться с этим я не могу – только пострадаю. Альтернативой было узнать мотивы Лорда или же… самой найти точку давления на него. Да только я с "дворцовыми интригами" не дружила никогда.

– Что же он задумал? – понеслось мне вслед на общедеймосевском языке, когда я уже выбегала из кабинета Вильгельма.

Бежать по коридору, а также спускаться по лестнице и нестись по центральной башне мне помогало лишь желание во всем разобраться. Именно в эту секунду я определилась с тем, что нужно с ним поговорить. Я прямо жаждала задать те вопросы, что кружили в голове не у меня одной несколько месяцев, потому решила догнать единственного, кто мог мне все рассказать. Да только, когда я выбежала во двор, меня встретили лишь склоненные в поклоне служанки, пожелавшие поскорее увести меня и начать приготовления к балу.

Платье мне сшили такое, как захотела я, а не модное по меркам Магистрата – столицы земель магов. Хорошо, что папочка уже укатил к тому моменту, как меня одевали, а то меня бы не выпустили из замка. А возможно даже заперли.

Так как я была незамужней молодой леди, которая впервые посещает такое мероприятие, моё платье должно быть по максимуму закрытым: воротник под горло, длинные рукава и подол, не показывающий даже носки туфель. Но отец в последний день решил не контролировать меня. А зря. Единственное, что я сменить не могла, так это корсет и пышность юбок. А так, я стояла перед зеркалом в своей комнате в нежно‑салатовом платье с шифоновыми оборками, серебристыми вышивками и оголенными плечами. Я хотела и спину убрать, но тогда стал бы виден корсет, а мои попытки отказаться от сего орудия пыток повлекли повальный обморок среди швей. Туфли и перчатки до локтя также были серебристыми. Прическу я решила оставить модную: пышный пучок и несколько выбившихся кудряшек. Красилась я сама, благо косметичку, привезённую с Фобоса, мне оставили.

– Ты уверена, что хочешь пойти так? – спросил Майкл, зайдя в мою комнату.

Видимо папандр все‑таки желает нас свести, он даже сопровождающим сделал Райдера. О чем он только думал, когда это планировал? Что я увижу принца в пиджаке, а не рубашке как обычно, да с зачесом назад и влюблюсь в него бесповоротно?

– Все так плохо? – вопросила я, понимая, что он имеет ввиду.

Естественно он разглядывал мои плечи. Более того: ни один мой "наряд" до этого времени не был настолько открытым. Что меня на это сподвигло? Наверное, где‑то в глубине души все еще жил тот самый червячок обиды. Прощение нужно заслужить. Он же делает все ровно наоборот. Подливает масла в огонь и его вечное ко мне отношение: кидать ничего не понимающую девушку в самую гущу событий раз за разом, просто какое‑то издевательство. Даже Вольтер признал, будь у меня хоть какое‑то понимание происходящего, шанс сглупить упал бы в разы. Отец же не собирался никого слушать. Он всегда уперто идет напролом, не понимая, что и тени сгущаются, и лес становится опаснее.

Парень пожал плечами.

– Мне‑то все кажется идеальным, а вот им… Мало кто оценит твой