затеяли очередную перебранку, не замечая меня и того, что я делаю. Но это было еще не все. Буквально через секунду в комнату влетел Барсик, таща за собой меч Арьи и напевая что‑то похабное себе под нос.

– Алиска! Вот ты где! – меня попытались ущипнуть за филейную часть, – а чего ты полуголая ходишь?

Не успела я вмазать нахалу за поруганную левую "честь", как Барислава впечатало в стену и чуть по ней же не размазало непосредственно Вольтером. По стене поползли трещины, и образовалась вмятина. Произошло это все за считаные мгновения, так что отреагировала я не сразу, секунд на десять замерев в ступоре.

– Не надо! – заверещала я, но мой голос померк в рыке, – Лорд Вольтер! – я скакала рядом и пыталась оторвать вольтеровскую руку от задыхающегося Барсика.

Даже ногой уперлась в стену и потянула на себя, пытаясь хотя бы ослабить хватку. Как он ему только шею не сломал?

– Отпустите его!

Крики мои никто не слушал. Где там Вильгельм запропастился? Это же его ученик. А за нас директор ответственность несёт!

– Лорд Вольтер! – очередной крик в пустоту.

Словно об стенку горох. Почему он такой железобетонный? Не сказала бы, что выглядел Лорд слабым, с его‑то ростом. Однако такой силы я точно не ожидала. Хотя… он стол одной рукой раскрошил, даже особо не напрягаясь. Что‑то мне страшно стало. Но лишь на секунду, во время которой я судорожно придумывала, как спасти этого олуха Барислава. В моей голове что‑то щелкнуло, и я со всей дури заорала, шандарахнув рукой по плечу мужчины:

– Вольтер! Мать твою за ногу! Если ты его сейчас не отпустишь, то я тебя укушу! Феликс!

Мужчина моментально разжал руку. Будто на него не орали никогда, а я тут пришла и изменила всю его жизнь. Он посмотрел на меня совершенно не верящими глазами. Барсик упал на пол и, кажется, потерял сознание. Хорошо, что дышал, потому как из горла его доносился то ли свист, то ли… в общем что‑то непонятное.

Вольтер подошел ко мне вплотную и поднял пальцами за подбородок с явно нехорошими намерениями. Я, конечно, не против, но мою потянувшуюся к его лицу руку перехватили, немного сжали и опустили вниз. Что спровоцировало у меня в голове мысли о нечестности и некоторой предвзятости в отношении меня.

– Стоять! – очнулся от ступора Вильгельм, мелькнувший покрасневшим от злости лицом, – ты обещал не трогать ее до бала!

Лорд Вольтер сделал шаг назад, оглядел меня с ног до голову, отпустил мою руку, потом отступил еще два шага подальше от меня и повернул голову в сторону отца. Взгляд у него был решительный, хоть и немного раздражённый.

– Бал ничего не изменит, – голос тоже о доброте не говорил.

Слова его снова были непонятными, да и бал сам по себе не казался мне мероприятием, где решаются судьбы, но, кажется, я начала догадываться. И мне это не нравилось. А все потому, что, как я и предполагала ранее, единственным вариантом приемлемым для отца, но неприемлемым для меня являлся брак. Сперва я догадывалась о том, что идеальным кандидатом папочки был Майкл. Думаю, им он и остался, только появилось громкое «Но!» в виде Вольтера, который тогда на крыше башни сказал отцу "Готовь договор". Как по мне, так все стало яснее некуда – меня выдадут замуж, но кто именно будет женихом – пока не понятно. Вся эта канитель со свадьбой меня не пугала, кто вообще задумывается о таком в шестнадцать? Ладно, пусть почти в семнадцать. Я даже по меркам Фобоса несовершеннолетняя! А по меркам Деймоса так вообще старая дева. Может раскрыть тайну века отцу и не трепать мозги себе? Наверное, нет. Что если есть вероятность, что он меня пристроит по‑быстрому за эти два месяца.

Непонятны только мотивы Вольтера. Я осознавала, что папандру нужен внук или хотя бы наследник, а мне необходима свобода от каких‑либо уз, но Феликс? Та еще темная лошадка. Даже жутко немного становится, когда не можешь просчитать казалось бы очевидный мотив. Уговаривать себя о чистой и искренней любви – бессмысленно. Я не малахольная дева, которая может поверить в то, что опытный взрослый, а главное – умный мужчина будет делать что‑то ему не особо выгодное ради каких‑то "чувств". Возможно, с его стороны и существует симпатия или интерес, но… делать что‑то не имея цели и итога, который ты хочешь получить… глупо и не рассудительно.

Вильгельм подошел, схватил Барсика, свалил его на кресло, не особо печалясь о сохранности каких‑либо частей тела парня, и Лорды‑морды вышли из комнаты, оставив меня, портних и полудохлого Барислава стоять, с недоумением смотря им вслед.

21

Новогодняя ночь наступила, не успела я и опомнится. Все те праздники, что проходили в Доме, не могли сравниться с предстоящим. Причиной были не масштабность и богатство, с какими планировалось праздновать, и даже не всеобщая радость, что кружила в воздухе, а то самое поистине волшебное ощущение детства в сердце. Казалось, даже вечно хмурый и недовольный Вильгельм ходит приплясывая. Я и вправду поймала его на постукивании ритма ногой, когда зашла в кабинет узнать, через сколько мы будем выходить. Однако поводом для неожиданной радости отца стал совсем не Новый год, хотя с ним многое было связано. А дело всё в том, что меня ждал первый в моей жизни бал. По "счастливой" случайности в виде моего близкого совершеннолетия он станет для меня дебютным, то есть на нем меня представят, как пригодную для брака Леди.

Факт того, что на этом чертовом балу что‑то произойдёт, не отрицал даже сам отец, ограничив меня в передвижении на несколько последних дней. Ко всему прочему мне было строго настрого запрещено общаться с Арьей, Барсиком и… Вольтером.  Последнего я встречала только в кабинете отца, в котором я почти дневала в отместку за ту армию служанок, что ходили за мной по пятам и следили за каждым шагом. К чему такие меры я понять не могла и ломала голову целыми ночами. Единственной догадкой стал разговор Лордов, когда я сидела у камина в кресле, раздражая тем самым папандра.

Говорили они на другом языке. Причём я понимала это настолько отчетливо, насколько ясно могла представить две луны на небе. А всё потому, что с самого раннего детства Рая любила играть с нами в игры. Это были не обычные игры, нацеленные на развитие интеллекта и внимания. У мамы никогда не было так просто, потому к окончанию начальной школы наша