– Что за строительство? – удивляется Дрын.

– Понятия не имею, но очень похоже, что они клад ищут.

– Не поленились такой кусок земли расчистить, – размышляет вслух Дронов. – И на черта им это?

– Мама родная! – присвистывает за моей спиной Вонючка. – Такого мы еще не видали.

– Что будем делать? – спрашиваю командира.

– Нам туда не пройти, – сетует Дронов.

– Командир, надо спешить, – вмешивается Ку-зя, – иначе не успеем на катер. Летуны дольше отведенного срока ждать не будут.

Кузя прав. Хорошо бы уйти по-тихому, не привлекая внимания и не ввязываясь в бой. В следующий раз можно будет продумать другой маршрут или заглянуть сюда да полюбопытствовать, что с таким усердием копают инопланетяне. Сидеть здесь или под землей на станции до следующего прилета катера и ждать, когда нас засекут чужаки, сродни самоубийству.

То, что наша попытка пробраться в самый Центр провалилась, уже понятно. Главная задача теперь – уйти отсюда живыми. Но это мое мнение, а как посчитает Дрын, я, естественно, не знаю.

– Вы как отсюда выбирались? – спрашивает Дронов Максима.

– Пошли вон туда, направо, – указывает он. – К тому зданию.

– А потом?

– Потом снова повернули направо и через узкий проулок проскользнули по двум кварталам, надеясь уйти подальше от центра города.

– Удалось?

– Нет, нас засекли, – тяжело вздыхает Максим. – Мы сами виноваты. Расслабились и налетели на патруль чужаков, а те тут же открыли огонь.

– Ясно. – Дронов возвращается к наблюдению за действиями чужаков, размышляя, что предпринять дальше.

Представляю, что пережил Максим во время нападения патруля, и мне становится его жаль. Обычно твари реагируют на появление человека мгновенно, сразу стараясь уничтожить всеми доступными способами: поливают огнем из оружия, режут острыми когтями, рвут зубами. Чужаки в своем поведении напоминают стаю голодных волков, которая бросается на добычу, только заприметив ее.

– Сильно потрепали? – спрашиваю его, заранее зная ответ.

– Они стреляли из больших автоматов, взрывы были повсюду. Нескольких человек сразу накрыло осколками. Женщина с ребенком погибла, ей голову оторвало. Ребенка тоже убило. Оставшиеся бросились врассыпную. Я схватил Соле за руку, потащил к ближайшему пролому в стене. Мы уже почти добежали, когда я почувствовал сильный толчок в спину. Такой мощный, что меня подбросило в воздух и отшвырнуло далеко вперед. Я ударился о стену и потерял сознание.

– А девушка?

– Погибла, – он говорит об этом спокойно, бедолага смирился с потерей.

Я молчу. Все, что мог, сказал ему чуть ранее, а начни сейчас болтать с ним об этом, не выдержит, даст волю чувствам, успокаивай его потом.

Возвращаюсь к созерцанию местности. На площадке ничего не изменилось. Тут пока все по-преж-нему. Чужаки ловко орудуют своими механизмами, и яма на глазах увеличивается в размерах.

Все молчат, увлеченно разглядывая плац и то, что на нем происходит.

– Мы так далеко забрались, – с сожалением ворчит Дронов. Ясно, что он понимает необходимость эвакуации группы, но ему чертовски не хочется возвращаться с пустыми руками. – Практически в двух шагах от цели.

– Туда не пройти, – говорит Брюннер. – Тут же нарвемся на танки. Они нас непременно засекут. А вот в обратном направлении можем попробовать. Техника у них стоит так, что нормального обзора этой стороны у них нет.

– Вижу, – отвечает Дронов.

– Время теряем, командир, – озабоченно вздыхает Кузя.

– Не нравится мне, что они в земле ковыряются, – в слух размышляет Дронов. – Раньше за ними такого не водилось. Что-то строить, возможно, собираются.

– Слишком много новшеств, – соглашаюсь я. – Что ни день, то сюрприз.

Прямо под нами по улице в сторону центра проходят отряды чужаков. Двигаются они ровной цепочкой друг за другом, процессию возглавляет «лейтенант». Я раньше не видел, чтобы твари ходили так, и это удивляет. Обычно они рассыпаются цепью или прут нестройной толпой, а тут, как на параде. В сердцах сплевываю.

Краем глаза замечаю, что палец Максима играет на спусковой кнопке. Судя по лицу парня, наш с ним разговор о Соле все же не прошел даром, и он готов в любой момент открыть по чужакам огонь. Этого только не хватало! С такой высоты попасть у него вряд ли получится, слишком руки дрожат, но шуму он точно наделает. Чужаки тогда за пару минут сровняют наш дом с землей, мы даже вниз спуститься не успеем.

– Даже не думай, – говорю я ему как можно спокойнее. – Ну-ка посмотри на меня.

Максим поворачивает голову, и по блеску в его глазах я понимаю, что парень плохо соображает. Пальцы его крепко сжимают оружие, аж костяшки побелели.

– Палец с кнопки убери.

Он пару секунд медлит, затем послушно выполняет мое указание.

– Ты же не хочешь, чтобы нас всех укокошили по твоей глупости?

– Н-нет, – мотает он головой.

– Тогда сиди спокойно и не дергайся. Я тебе советовал мстить, а не напролом под пули лезть.

– Извини, – оправдывается он. – Я понимаю.

– Надеюсь…

– Что было в том месте, где они роются? – отвлекается от созерцания работающих чужаков Дронов.

Максим поживает плечами:

– Да ничего, дома. А за ними сразу Кремль стоял, его после Третьей мировой восстановили.

– Странно, – задумчиво произносит Дронов. – Рядом глубокая станция метро, и копать ничего не надо.

– Значит, есть какой-то смысл, – ворчит Кузя.

– Ладно, – говорит командир, оглядывая нас. – Немного передохнем и уходим к месту эвакуации. Ребята обещали подлететь по возможности ближе. Главная задача сейчас – дойти до катера. В бой не ввязываться, двигаться скрытно. Карта у всех есть, координаты места встречи загружены. Кто отстанет, добирается самостоятельно.

Дронов поворачивается к Максиму:

– Покажешь путь?

– Постараюсь.

– Командир, нужно понаблюдать за их возней, – встреваю я. – Нельзя так оставлять это дело.

– Поставим камеры, и довольно, – отрезает Дронов.

У нас с собой имеются миниатюрные камеры, которые записывают и передают кино прямо на наши пластины и на базу. Оставлять их, конечно, гораздо безопаснее, чем человека.

– Сам знаешь, что чужакам теперь удается глу-шить наши сигналы, – резонно возражаю я. – Информация придет либо с большими помехами, либо вообще не пройдет.

– Потом вернемся и заберем их, – парирует Дронов.

– Может, мне остаться тут? – неожиданно для себя говорю я.

Все поворачивают головы, удивленно взирают на меня.