– Моей девушки, – обреченным голосом произнес он.

– Нужно идти, – тяну его за собой. Не хватало еще, чтобы он совсем расклеился.

– Она умерла. – лицо Максима искажается, на глаза накатывают слезы. Он явно на грани истерики: – И мы тоже все умрем.

Хватаю его за плечи, разворачиваю к себе и говорю, пристально глядя в глаза:

– Ты ее не воскресишь, но можешь за нее отомстить. И если погибнешь, твоя смерть не будет напрасной. Понял?

Он неуверенно кивает.

– Понял?! – рявкаю так, что Максим вздрагивает.

– Да, – рассеянно бормочет он.

– Громче, солдат! – ору ему в ухо.

– Да! – парень отвечает уже более уверенно.

– Вот и славно. Пошли, у нас дел много.

Максим поворачивается и идет к лестнице. Вонючка ухмыляется:

– Леша, ты прямо педагог.

Я бросаю на него такой взгляд, что ухмылка сразу сползает с его лица.

Максим ждет меня у начала лестницы, мы прислушиваемся. Кажется, что наверху так же тихо, как и здесь. Что нас ждет там?

Способ узнать это только один. Смотрю на Максима. Он уже справился с собой и стоит, крепко сжимая оружие. Мои слова возымели действие, и это хорошо. Наша жизнь напрямую зависит от того, как каждый поведет себя в минуту опасности.

Начинаем подъем. Ступени покрыты похожим на резину материалом, мягким и светлым. Ступать по нему удобно, ноги пружинят, шагов не слышно. Максим старается не отставать.

– Что там наверху? – спрашиваю его. Карта у меня подробная, но парень может знать то, что не отмечено на экране.

– Там выход из метро завалило, но узкий лаз остался. Мы его тщательно замаскировали. Раньше мы сразу выходили из высотного здания к большому проспекту. Очень красивое место было. Но сейчас дом полуразрушен, как, впрочем, и все окрестные строения.

– Веселенькое дело. Ты выбирался наружу?

– Да, ночью. У нас кончились припасы, и мы решили вылезти на поверхность. Перебегали от воронки к воронке.

– Чужаков было много?

– Несколько патрулей, но мы проскользнули.

– Будем надеяться, что нам тоже удастся.

Станция находится на небольшой глубине, и вскоре мы протискиваемся через узкую щель наверх в некогда просторный, а ныне заваленный обломками холл. После блуждания по подземельям и туннелям с искусственным освещением яркие солнечные лучи, пробивающиеся внутрь сквозь зияющие оконные проемы и трещины в стенах, слепят глаза.

Крадучись подбираемся к окнам и внимательно осматриваем округу. Весь проспект, как и говорил Максим, изрыт взрывами, а здания в пределах видимости полуразрушены. Страшно представить, что тут творилось во время бомбардировки.

Особой активности чужаков на проспекте не наблюдается, но и пустым его назвать нельзя. В самом его конце виден зависающий над землей летучий танк. Вдали колышутся маленькие точки. Настроив оптику шлема на увеличение объектов, распознаю в них несколько легких открытых машин. Размерами они напоминают мотоцикл с коляской, но развивают высокую скорость и очень маневренны. Двигаются они, как и танки, в полуметре над землей, и колдобины с рытвинами им нипочем. На вооружении у «мотоциклов» мощный пулемет, а экипаж состоит из трех чужаков. Преследователи на таких легких машинах очень опасные противники. Но пока они нас не заметили, мы в относительной безопасности.

Для обычного поста слишком много техники, но рассмотреть, чем вызвано такое скопление, обзор из окна первого этажа не позволяет. Дабы оценить обстановку, нужно забраться повыше – на самый верх здания.

Сообщаю о своем намерении Дронову, и командир дает «добро». Оставляю Максима в холле встречать группу, а сам отправляюсь наверх.

В стенах зияют дыры от снарядов, несколько пролетов лестницы разрушены взрывами, и приходится карабкаться, цепляясь за обломки руками и ногами. Подниматься чертовски трудно, винтовка за спиной создает дополнительные неудобства. Пока добираюсь до последнего этажа, кажется проходит целая вечность. «Последним» его назвать можно только условно – верхние этажи сметены во время массированной бомбежки. Пол усеян обломками бетона и искореженными стальными балками. Над головой то и дело проносятся эскадрильи «крабов». Приходится не только следить за небом, чтобы не быть обнаруженным ими, но и под ноги смотреть, иначе можно навернуться и переломать кости.

Центр города, куда нам так и не удалось пробраться, виден отсюда очень хорошо. Авиация чужаков усердно поработала, чтобы уничтожить город – многие дома разрушены до второго этажа, а некоторых и вовсе нет. Я на базе видел обзорное кино прошлых лет, в котором нам показали красивые высотные здания, опоясывавшие восстановленный после Третьей мировой Кремль. Теперь твари так измордовали центр Москвы, что на город больно глядеть. Кремль уничтожен, одни камни от него остались.

Но меня сейчас больше интересует, а скорее даже пугает активность чужаков километрах в пяти-шести южнее. Инопланетяне расчистили огромную площадку, причем постарались серьезно. Чтобы представить, сколько мусора им пришлось убрать там, где в прошлом стояли высотные дома, достаточно посмотреть на горы обломков, вывезенные тварями за периметр. Площадка напоминает здоровенный плац, вокруг которого ощетинилась орудиями боевая техника. Сверху в небе зависают десятки «крабов», а несколько эскадрилий постоянно облетают прилегающие районы. Улицы на подступах к площадке кишат постами, усиленными бронетехникой.

Н-да… Охраняется плац будь здоров!

Но самое любопытное творится на площадке – над ней нависает диковинный летательный механизм, из днища которого то и дело вырывается яркий огненный луч, плавящий поверхность плаца. Ставлю настройку оптики шлема на максимальное увеличение и вижу отверстие метров десяти в диаметре, прожигаемое лучом странного аппарата. Любопытно, что они затеяли…

– Что у тебя? – звучит в наушниках голос Дро-нова.

– Не понимаю, – честно признаюсь я. – Могу включить транслятор, но лучше тебе подняться и самому посмотреть.

Дронов улавливает взволнованные нотки в моем голосе и тут же принимает решение:

– Сейчас будем.

– Осторожнее на лестнице, ноги берегите.

– Понял тебя.

Чужаки трудятся усердно, старательно пробивая в центре площадки пласты грунта. Огненный луч сменяется синими мерцающими потоками направленного света, они входят в землю, и под их действием она взрывается клубами пыли и снопами искр. Отверстие получается глубоким, ровным и округлым. Невероятно!

Завороженно смотрю на работу инопланетян, пока не слышу шаги поднявшихся на этаж бойцов. Оборачиваюсь. Первым карабкается Дронов. Парни отряхиваются и подходят ко мне. Нет только Вальдера, которого Дронов оставил вести наблюдение внизу.

– Смотри, командир, – указываю Дронову направление.