– Кира Казимировна Винтер, преподаватель истории. Мать – Ядвига Стефановна, отец Казимир Янович.

– Вероятно, полька, – сделал сам собой напрашивающийся вывод Макс, – но все Винтеры москвичи. И, обрати внимание, брак между Кирой и Антоном не расторгнут. Значит, Винтер не могла выйти замуж за олигарха.

– Живет без оформления отношений, – вздохнула я, – эка невидаль. Мне не нравится, что она блондинка, причем не золотистая или соломенная, а майонезная. Волосы вытравлены добела. А наши жертвы – брюнетки.

– Мимо цели, – подвел итог Макс, но я воспрянула духом:

– Необязательно! Вероятно, уход супруги сильно ранил Антона, и он решил иметь дело только с темноволосыми. Давай прекратим толочь воду в ступе и будем опираться на факты.

Макс поднял руку в салюте:

– Полностью поддерживаю политику партии и правительства, согласен с генеральной линией.

– С Марфой Матвеевной и Бариновым говорить о Ремчуке опасно, – продолжала я, – надо найти Киру. Кто может знать человека лучше, чем его бывшая жена? Займешься ее поисками?

Макс выпрямил спину:

– Иес, мой маршал.

Мне понравилось руководить мужем:

– Одновременно посмотри, не случалось ли в жизни Ремчука каких-то глобальных событий в июле месяце, лет шесть-семь назад. Может, он в аварию попал, или в его доме случился пожар, или лежал в больнице.

– А что, побега супруги с другим мужиком не хватит? И это будет непросто, – предупредил Макс, – о некоторых пинках судьбы никто никому не рассказывает.

– Знаю, – вздохнула я, – но попробуй, а я пока съезжу в бутик, где продают кошельки, и попытаюсь добыть список покупателей. Сейчас мы бродим в потемках. Единственная реальная улика – портмоне, вдруг она выведет на след? Следовало сразу заняться кошельком! А я этого не сделала! Ну-ка, вбей в поисковик вензель из букв «К» и «С», чей это торговый знак?

Магазин фирмы «Кукс» находился в небольшом переулке в центре Москвы. У тротуаров здесь, как и по всей столице, было припарковано много машин, а перед центральным входом в бутик имелось свободное место, остановиться на котором мешали железные столбики с натянутой между ними цепочкой.

Я опустила стекло и крикнула толстому охраннику, скучавшему около большой стеклянной двери пафосной торговой точки:

– Уберите ограждение.

– Езжайте мимо, это для людей зарезервировано, – лениво ответила куча в черном костюме.

– Неужели? – улыбнулась я. – А я полагала – для бенгальских тигров на самокатах. Немедленно освободите стоянку.

Но секьюрити даже не пошевелился:

– Парковка исключительно для клиентов.

Я поставила автомобиль параллельно цепи и вышла на тротуар.

– Эй, из-за тебя пробка получится, – занервничал мужик.

– А вы водителям объясните, что держите место для особо почетного человека, поэтому мне пришлось бросить «букашку» и закрыть проезд, – прочирикала я, подходя к двери и берясь за ручку.

– Вы к нам? – тут же стал приторно-вежливым охранник. – Ну почему сразу не сказали? Позвольте ключики, запаркую вас в наилучшем виде. Извините, но ваша… э… иномарка…

– Что с ней? – прикинулась я дурочкой.

– Слишком маленькая, – нашелся дядька, живо снимая цепь.

– Так и я не особо крупных размеров, – миролюбиво ответила я и вошла в торговый зал.

В отличие от дурно воспитанного охранника Георгий, управляющий бутиком, оказался вежливым молодым человеком, который, однако, ничем не смог меня порадовать.

– Кошелек наш, – закивал он, увидав фото, – это вариант для клатча, «Кукс» делает лайт-вариант, тонкий и маленький, на одну кредитку и пачку купюр. Старая модель, теперь другие выпускают, вот они в витрине.

Я подошла к стеклянной этажерке и пробормотала:

– Не нахожу большой разницы.

– Ну как же! – обиделся Георгий. – Тот, что вы демонстрируете, сделан из кожи крокодила, прошит нитками в цвет, это «Девочки рок-н-ролл».

Я заморгала:

– Простите?

Георгий снисходительно улыбнулся:

– У фирмы «Кукс» каждый сезон новая тематическая коллекция. Сейчас «Африканская охота». Видите, платья, блузки с леопардово-тигровыми расцветками, портмоне и сумки цвета песка, что будит воспоминание о…

– А когда выпускали «Девочки рок-н-ролл»? – быстро спросила я.

Георгий поднял глаза к потолку:

– Чуть более шести лет назад. Сейчас лето, а «Девочки»… появились в конце февраля. Сегодня вещи из той коллекции считаются винтажными. Никогда не выбрасывайте брендовую одежду, относили – и повесьте в гардеробной в укромный уголок, пройдет пара лет – и вы станете обладательницей шикарного платья, ни у кого подобного не будет, фирма модель не повторит, вы одна такая на вечеринке!

– Спасибо за совет, – кивнула я, – у вас, наверное, в компьютере есть список покупателей?

– Конечно, – обнадежил меня Георгий, – но лишь тех, кто приходит к нам постоянно.

– Можно на него взглянуть? – нежно протянула я.

– При всем уважении к вам, нет, – вежливо, но очень твердо отказал управляющий, – это коммерческая тайна, а заодно и нарушение прав потребителя.

– Одним глазком, – заныла я.

– Рад оказать вам любую услугу, – почтительно поклонился Георгий, – но не эту.

– Навряд ли сюда заглядывала не очень богатая художница Лора Фейн, – вздохнула я.

Георгий развел руками:

– К сожалению, у меня отвратительная память на фамилии.

– Простите, – сказала одна из продавщиц, подкравшись к нам, – Георгий Валентинович, Олеся Викторовна просит ей кольцо в бумажнике поменять.

– Так сделай, – с раздражением хмыкнул начальник, – сколько раз тебе, Лида, повторять, желание клиента для нас закон.

– Но, Георгий Валентинович, кошельки в заклеенных коробках, – испуганно сказала Лида, – если я ее открою, вы меня потом отругаете! Я нарушу целостность наклейки. И неизвестно, какое количество коробок вскрыть придется, Олеся Викторовна хочет кольцо непременно с синим камнем.

Управляющий закатил глаза:

– О боги! Извините меня! Один момент! Дай сюда упаковку, немедленно!

Последняя фраза относилась к Лиде, она тут же услужливо поставила перед шефом несколько картонных сундучков.

– Смотри и учись! – приказал управляющий и достал из кармана перочинный нож. – Главное, не спешить. Вот так.

Острым кончиком лезвия Георгий осторожно поддел большую черную наклейку, отогнул ее, осторожно поднял крышку, вынул замшевый мешочек, вытащил портмоне и достал из него перстень из желтого металла. Сверху красовался вензель из двух переплетенных букв «К» и «С», выложенных ярко-красными стразами.